Маркс был выходцем из сравнительно богатой еврейской семьи, проживавшей в германском городе Трире, населенном преимущественно католиками, но в стране, где официальной религией являлось протестантство евангелического толка. Такая ситуация создавала достаточно специфический религиозный и социально-политический колорит жизни, формировавший мировоззрение К. Маркса в юности.
Особенно, если еще учесть, что предки Маркса, как по отцу, так и по матери, были раввинами. По всем канонам, К. Маркс, как старший сын, также должен был стать раввином, если бы не одно обстоятельство. Его отец, для сохранения права заниматься адвокатской практикой, находясь на государственной должности, принял христианство, превратившись в «убежденного» протестанта. Выбор протестантизма, а не католицизма, объяснялся социально-политическими причинами. Протестанты, хотя и составляли менее 3% населения Трира, но, как лица, исповедующие государственную религию, принадлежали к наиболее влиятельным горожанам. Маркс также был крещен, и соответственно, перспективы стать раввином для него исчезли.
О детстве К. Маркса мало что известно, за исключением того, что он проявил себя в качестве настоящего тирана по отношению к своим сестрам. Он мог в буквальном смысле слова кататься на них, как на лошадках, с горы, или заставлять съедать приготовленные им из глины «пирожные». Сестры Маркса терпели над собой насилие, ожидая — в виде «награды за покладистость» — услышать новые придуманные им истории.
Может быть, именно этот первый детский опыт Маркса определил его стремление к власти с помощью слова. По свидетельству практически всех очевидцев, К. Маркс испытывал удовольствие от своей способности провоцировать словесные выпады, занимаясь, мягко говоря, «интеллектуальным хулиганством». Некоторые современники характеризовали его как «интеллектуального убийцу с садистскими наклонностями». Практически любой человек, особенно из числа его бывших друзей, кто не считался с его капризами и «тираническими» требованиями, или с кем Маркс оказывался в ссоре, в лучшем случае навеки получал прозвище дворняжки или осла. Одновременно все отмечают присутствие несомненных умственных и организаторских талантов, способностью увлекать и вести за собой массы.
Например, один из идеологов социализма и сионизма М. Гесс
Одновременно, многих коллег Маркса шокировала его привычка к беспорядку, его импульсивное поведение, а также формы проведения досуга и аристократические замашки. Маркс также очень дорожил аристократическим происхождением своей жены и даже заказал для неё специальные визитные карточки, на которых было написано: «Г-жа Женни Маркс, урожденная баронесса фон Вестфален». Он мечтал об аристократической жизни и для своих детей. Для девочек планировалось удачное замужество, что предполагало отнюдь не пролетарское воспитание и образование. Подобные планы несколько расходились с его публичными утверждениями о скором наступлении всеобщей пролетаризации. В подростковом возрасте дочери Маркса посещали «семинарию для леди», им давались частные уроки французского, итальянского, рисования и музыки. Для них покупались бальные платья, устраивались уроки танцев, им старались предоставить и все остальные общественные блага, которые можно купить за деньги. Однако планам Маркса на выгодное замужество своих дочерей не суждено было сбыться.
Отметим, что все это вряд ли могло оставаться без внимания иностранных спецслужб, особенно, если учитывать, что умственные и организаторские достоинства Маркса оказались невостребованными на родине. Маркс явно был неудовлетворен своим социальным положением, отсутствием признания со стороны ведущих немецких философов, невозможностью продолжить университетскую карьеру.
См.: Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения,
Энгельс родился 28 ноября 1820 года, как считается, в набожной и трудолюбивой немецкой семье. Его предки, жившие в Рейнской провинции Пруссии, более 200 лет зарабатывали себе на жизнь, занимаясь сельским хозяйством. Но затем принялись за более доходный бизнес — торговлю текстилем.
Известно, что отец Энгельса, тоже Фридрих Энгельс, расширил данную деятельность, построив в 1837 году в партнерстве с двумя братьями Эрмен сначала текстильную фабрику в Англии, в Манчестере (1837), и лишь четыре года спустя (в 1841) — в Германии (в Бармене и Энгельскирхене). Этот факт может указывать на высокую степень вероятности наличия у старшего Энгельса связей с британскими спецслужбами.
В противном случае слабо верится, что простому немецкому торговцу позволили открыть хлопчатобумажную фабрику в Манчестере. Ведь в то время хлопок был самым важным и прибыльным (после опиума) товаром для Англии, на котором расцветала британская торговля и «Британская ост-индская компания». Англия почти полстолетия пользовалась монополией по снабжению мирового рынка хлопчатобумажными товарами, а текстильная промышленность находилась под контролем самых богатых людей, принадлежавших к высшему обществу Лондона. Заметим, что стремление сохранить огромные выгоды от монопольного положения в этой области было причиной издания запрета на вывоз за границу (под страхом смертной казни) прядильных и ткацких машин, изобретенных и действовавших в Англии. Этот запрет был отменен только в 1842 г.
Получается, что открытые Энгельсом-отцом в 1841 г. текстильные фабрики в Германии использовали прядильные машины, вывезенные из Англии в виде контрабанды. Но вряд ли отец Энгельса и его английские партнеры пошли бы на такой шаг и связанный с ним риск без получения молчаливого согласия британских спецслужб. В этой связи не исключена возможность, что под контролем последних могли оказаться оба (сын и отец) Фридриха Энгельса. В год открытия текстильной фабрики в Манчестере юный Энгельс окончил школу (в свидетельстве об окончании директором школы было отмечено, что он «полагает, что имеет намерение заняться бизнесом в качестве карьеры»). В 1838 г. Энгельс начал обучение азам бизнеса в портовом Бремене, где отец подыскал ему место клерка без жалованья в торгово-экспортной компании.
Там Энгельс участвует в деятельности организованной при содействии британских спецслужб литературной группы «Молодая Германия», в том числе помогая доставке в Германию нелегальной литературы. Затем (после раскола «Молодой Германии») переходит в группу младогегельянцев. Весной 1841 г. Энгельс поступает на военную службу, записавшись в гвардейскую артиллерию, и уезжает в Берлин, где расширяет круг знакомых из числа «младогегельянцев», поскольку, несмотря на военную службу, активно посещал занятия в университете. Военная служба длилась недолго, и в конце 1842 г. Энгельс был отправлен в семейную фирму в Манчестер.
Перед отъездом в Англию Энгельс посетил принадлежащую близким к нему кругам редакцию «Рейнской газеты», где к тому времени К. Маркс был редактором. Между ними состоялась беседа, которая оказалась более чем прохладной: оба крайне настороженно, с определенной долей неприязни и подозрения отнеслись друг к другу.
В этой связи странным может показаться тот факт, что, покинув Манчестер, где он проработал до середины 1844 года, и возвращаясь в Германию, Энгельс решил предварительно навестить Маркса в Париже. Известно, что летом 1844 г. они, проведя вместе десять дней (употребив несчетное количество красного вина), поклялись друг другу в вечной дружбе.
Эти десять дней в Париже, поистине, стали десятью днями, которые потрясли мир, но о которых ни Маркс, ни Энгельс, практически, нигде и ничего не вспоминали. Причина их странной встречи и основная тема их десятидневных разговоров во многом остаются покрыты завесой тайны.
Работа над политэкономией давалась Марксу с большим трудом. Не исключено, что каждый раз приступая к ней, он испытывал нечто вроде отторжения. Такого рода отторжение может быть объяснено тем, что на момент получения заказа на политэкономическое обоснование коммунизма и предстоявшей в Европе революции, реальные познания Маркса в области экономики были на достаточно низком уровне. Не случайно он предпочитал писать памфлеты и устраивать «разборки» с авторитетами немецкой философии.
Первый и единственный том «Капитала», опубликованный при жизни Маркса, был подготовлен последним к изданию двадцать лет спустя после начала работы над ним.
Известно также, что когда Энгельс после смерти Маркса ознакомился с его архивом и выяснил, что почти все заметки и черновые наброски, из которых в дальнейшем Энгельсу пришлось создавать второй и третий тома «Капитала», были написаны Марксом до 1867 года, т.е. до издания первого тома, он не смог сдержать своего негодования. В письме к Августу Бебелю
Указанная идея окончательно созрела и выкристаллизовалась в течение последующих нескольких лет, представ почти в окончательно оформленном виде в «Манифесте коммунистической партии» (1848). Но ее очертания были достаточно отчетливо представлены уже в самых первых работах Маркса, опубликованных в 1844 году.
Отметим, что Энгельс, несмотря на то, что он, по свидетельству современников, производил впечатление высокомерного, самодовольного и надменного барина, с самого начала на людях подчеркивал свое подчиненное положения по отношению к Марксу. Формально он занял второе место в их дуэте, играя для всех роль добровольного помощника нового «спасителя человечества», не требуя и не ожидая взамен никакой благодарности.
Однако если проанализировать опубликованную переписку Маркса и Энгельса, то картина их отношений предстанет несколько в ином свете. Энгельс, кстати, получил от Маркса недвусмысленный псевдоним — «Генерал», ставший общепринятым обращением к Энгельсу для всех друзей и близких.
Уже в первых своих письмах к Марксу в 1845 г. Энгельс фактически требует от Маркса скорейшего завершения его работы над политическими и экономическими рукописями, считая, что для их публикации настало «самое время», «умы созрели», и они «должны ковать железо, пока горячо». Эти письма дают основания предполагать, что именно от Энгельса исходил заказ на написание Марсом его основного политэкономического труда, получившего в дальнейшем название «Капитал». Именно он поставил перед Марксом задачу подготовить и представить общественности углубленное экономическое «подтверждение» для обоснования коммунистической идеологии, сформировать доказательства закономерности захвата политической власти пролетариатом, обеспечив привлечение не только интеллигенции, но и широких народных масс к революционной деятельности под собственным руководством.
Отношения Макса и Энгельса не вписывались в эти рамки, хотя их человеческие характеристики, социальное положение, привычки и манеры существенно разнились и были во многом диаметрально противоположными. Рядом биографов Маркс и Энгельс даже сравниваются с воплощениями гегелевских тезиса и антитезиса.
Маркс, по национальности еврей, смуглый, очень маленького роста, испытывал, несмотря на исключительно высокое самомнение и амбиции, взлёты и падения настроения; его чувство уверенности в себе могло чередоваться с самоедством. Энгельс часто характеризуется как светловолосый чистокровный ариец, казавшийся рядом с Марксом почти гигантом (хотя по современным меркам его следует отнести к людям среднего роста), всегда демонстрировавший не просто завидное самообладание, но и самоуверенность, и даже надменность.
Маркс являлся неорганизованным человеком, жил в беспорядке, ему постоянно не хватало ни денежных средств, ни времени; он был не способен заниматься каким-либо бизнесом, никогда не состоял ни на какой службе. Энгельс же проявил себя очень способным организованным работником и бизнесменом. Он находил время и для занятий бизнесом (проводя полный рабочий день на текстильной фабрике или на хлопковой бирже), и для наслаждений всеми прелестями жизни (охота, лошади в конюшне, любовницы в спальне, шампанское в погребе), и для написания книг, писем и статей — порой и за Маркса.
Известно, что Маркс, признавая высокую работоспособность Энгельса, всегда завидовал тому, что Энгельс «может — пьяный или трезвый — работать в любое время дня и ночи, пишет быстро и дьявольски скор на подъем». (См: Маркс К. Письмо Адольфу Клуссу в Вашингтон. Лондон, середина октября 1853 // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения,
У Маркса был очень неразборчивый почерк, он постоянно и безжалостно правил текст, делал многочисленные вставки, что показывало, каких усилий стоила ему работа. Энгельс, кстати, был одним из немногих людей, способных прочитать рукописи Маркса. При этом у самого Энгельса почерк, как и весь стиль жизни, был четкий, деловой и элегантный.
Коммунистическая идеология, отвергавшая пользу и справедливость частной собственности, требовавшая распределения всех продуктов на основании потребностей людей (а в своем примитивном варианте — еще и равные права мужчин на всех женщин), существовала задолго до Маркса, который, кстати, в начале
Заметим, что Т. Мор
Энгельс, определяя коммунизм не как доктрину, а как движение, вероятно, с самого начала осознавал необходимость придания коммунистической идеологии видимости научного характера, обоснования экономической закономерности появления коммунизма для того, чтобы привлечь на свою сторону значительную часть революционно настроенной интеллигенции и с ее помощью более широкие пролетарские массы. При этом он, похоже, никогда не строил иллюзий относительно результатов любых революционных преобразований.
Как покажут его последующие заявления, он вполне осознавал, что стремления и надежды, которые лелеет основная масса участников революционного переворота, никогда в полной или даже значительной мере не воплощаются в результатах свершившейся революции.
Впервые в печати в почти законченном виде эта его позиция и так называемый материалистический взгляд на историческое развитие предстанут в опубликованной в 1847 г. работе «Философия нищеты», посвященной критике П. Ж. Прудона
С 1849 г. и до смерти Маркс жил в Великобритании, правительство которой оказывало разнообразную поддержку различным революционным движениям на европейском континенте, имея целью разрушение или подчинение своему влиянию, прежде всего, империй-конкурентов.
Заметим, что Томас Мор в своей «Утопии» (ставшей одним из «источников» марксизма) достаточно подробно описал метод реализации государственных внешнеполитических интересов, который, похоже, был принят на вооружение политической элитой страны. В разделе, описывающем организацию военного дела, Т. Мор отметил следующее: «Победы, соединенные с кровопролитием, вызывают у них не только чувство отвращения, но и стыда... Наоборот, победа и подавление врага искусством и хитростью служит для них предметом усиленной похвальбы... Они обещают огромные награды тому, кто погубит вражеского государя... Неоднократно известны такие случаи, когда государя выдавали те, на кого эти лица особенно надеялись. Так легко подарки склоняют людей на любое преступление. А утопийцы не знают никакой меры в обещании этих подарков... Они обещают не только неизмеримую кучу золота, но и очень доходные имения, которые назначают в полную и постоянную собственность в наиболее безопасных местностях... Если дело не подвигается путем подкупа, то утопийцы начинают разбрасывать и выращивать семена междоусобий, прельщая брата государя или кого-нибудь из вельмож надеждой на захват верховной власти. Если внутренние раздоры утихнут, то они побуждают и натравляют на врагов их соседей, для чего откапывают какую-нибудь старую и спорную договорную статью, которые у королей всегда имеются в изобилии... Утопийцы ищут не только хороших людей на пользу себе, но и негодяев [из другого народа], чтобы употребить их на зло. В случае надобности они подстрекают их щедрыми посулами и подвергают их величайшим опасностям, из которых обычно большая часть никогда не возвращается за обещанным. Но тем, кто уцелеет, утопийцы добросовестно выплачивают, что посулили, желая разжечь их на подобный же риск. Поступая так, утопийцы имеют в виду только гибель возможно большего количества их, так как рассчитывают заслужить большую благодарность человечества в случае избавления вселенной от всего сброда этого отвратительного и нечестивого народа... Они не ведут зря войны на своей территории, и нет никакой побудительной причины, которая бы заставила их допустить на свой остров чужие вспомогательные войска».
Несколько ранее, в разделе «О взаимном общении» утопийцев, Т. Мор рассказал, что они решают проблему перенаселения своего острова путем образования колоний, поступая с местным населением (туземцами) следующим образом: «В случае отказа жить по их законам утопийцы отгоняют туземцев от тех пределов, которые избирают себе сами. В случае сопротивления они вступают в войну. Утопийцы признают вполне справедливой причиной для войны тот случай, когда какой-либо народ, владея попусту и понапрасну такой территорией, которой не пользуется сам, отказывает все же в пользовании и обладании ею другим, которые по закону природы должны питаться от нее».
Отметим одно вполне справедливое замечание российского социолога А. А. Зиновьева
ПЕРВОЕ «ПРИШЕСТВИЕ»
ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА
ИДЕОЛОГИЧЕСКОЕ
«РАСПЯТИЕ»
ГРАЖДАНСКОГО
ОБЩЕСТВА
Марксистская перспектива
гражданского общества
Позитивистский рецепт
замены гражданского
общества на «Великое
Существо»
«ВОСКРЕШЕНИЕ»
ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА
Возрождение социально-
политического интереса
к проблематике
гражданского общества
НОВОЕ ЗНАНИЕ
ГРАЖДАНСКОГО
ОБЩЕСТВА
Гражданское общество в контексте
системы естественных прав
и обязанностей
Кредитно-денежные отношения
как метафизическая основа
гражданского общества
ПРОБЛЕМЫ
ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ
ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА В РОССИИ