Смысловое содержание
и политическое значение
понятия «денежная власть»

Melius est dare
 quam accipere140

Н
 
 
 

Наши пред­став­ле­ния о день­гах обла­да­ют неуло­ви­мой стран­но­стью. В обы­ден­ном смыс­ле для боль­шин­ства людей день­ги озна­ча­ют извест­ные им пред­ме­ты в виде монет или бумаж­ных купюр, нахо­дя­щи­е­ся в кар­ма­не, в сей­фе, в бан­ке или в любом ином депо­зи­тар­ном инсти­ту­те. Они обра­ща­ют вни­ма­ние лишь на их види­мую обо­лоч­ку, но при­зна­ют за ней во мно­гом неве­до­мую, хотя и впол­не ося­за­е­мую силу. Когда же мы начи­на­ем заду­мы­вать­ся над сущ­но­стью и про­ис­хож­де­ни­ем этой силы, над тем, что озна­ча­ет иметь день­ги не в обы­ден­ном пони­ма­нии, а в фило­соф­ском пла­не, как толь­ко зада­ем­ся вопро­сом что такое день­ги?, то сра­зу же попа­да­ем в лаби­ринт затруд­не­ний и пара­док­сов. Не слу­чай­но к день­гам в какой-то мере при­ме­ни­мо выска­зан­ное Августи­ном Блажен­ным заме­ча­ние о вре­ме­ни — вся­ко­му понят­но, что это такое, одна­ко никто не может объ­яс­нить это другим.

Безуслов­но, такое поло­же­ние частич­но свя­за­но с тем, что «язык» денег исто­ри­чен и под­вер­жен доста­точ­но суще­ствен­ным изме­не­ни­ям, кото­рые про­яв­ля­ют­ся в сме­не денеж­ных инстру­мен­тов (фор­мы денег). Но и в этом слу­чае труд­но объ­яс­ни­мым явля­ет­ся тот факт, что людям, кото­рые с неза­па­мят­ных вре­мен, мож­но ска­зать, были «встро­е­ны» в этот язык и сей­час исполь­зу­ют его в повсе­днев­ной соци­аль­ной прак­ти­ке, нелег­ко дает­ся пони­ма­ние его соци­аль­но­го значения.

Нельзя ска­зать, что фило­со­фы не обра­ща­лись к про­бле­ме тай­ны денег, но дела­ли они это как бы «меж­ду про­чим», и бро­шен­ный со сто­ро­ны фило­со­фии взгляд на день­ги неча­сто про­ли­вал на них допол­ни­тель­ный свет. Более того, воз­ник­шее со вре­мен Плато­на и Аристо­те­ля доста­точ­но нега­тив­ное отно­ше­ние фило­со­фии к день­гам нашло свое отри­ца­тель­ное про­яв­ле­ние в том, что каса­тель­но денег мож­но гово­рить о появ­ле­нии и про­яв­ле­нии сво­е­го рода соци­аль­ной неоте­нии. Этот фено­мен дает о себе знать как в обы­ден­ных трак­тов­ках денег, так и в совре­мен­ных денеж­ных тео­ри­ях, а так­же в мето­дах про­ве­де­ния и целях денеж­но-кре­дит­ной поли­ти­ки, в орга­ни­за­ции про­цес­са денеж­ной эмис­сии и регу­ли­ро­ва­нии бан­ков­ской деятельности.

Харак­тер­ной чер­той мно­гих дис­кус­сий, в той или иной сте­пе­ни затра­ги­ва­ю­щих про­бле­му денег, явля­ет­ся упо­ми­на­ние о них как о неком всем извест­ном, само собой разу­ме­ю­щем­ся явле­нии нашей соци­аль­ной жиз­ни, кото­рое воз­ник­ло и суще­ству­ет бла­го­да­ря каким-то соци­аль­ным кон­вен­ци­ям. Однако, гово­ря об ука­зан­ных кон­вен­ци­ях, под­ра­зу­ме­ва­ют часто совер­шен­но раз­ные вещи. Благо­да­ря одно­му из родо­на­чаль­ни­ков тео­рии дого­вор­но­го про­ис­хож­де­ния госу­дар­ства, англий­ско­му фило­со­фу Т. Гоббсу (кото­рый, кста­ти, кри­ти­че­ски отно­сил­ся к тру­дам Аристо­те­ля и Плато­на), широ­кое рас­про­стра­не­ние полу­чи­ло срав­не­ние денег с кро­вью госу­дар­ства или соци­аль­но­го орга­низ­ма. Эта ана­ло­гия, конеч­но, может увле­кать вооб­ра­же­ние, но мало про­яс­ня­ет вопрос о про­ис­хож­де­нии денег и изме­не­нии денеж­ных форм. Более того, она при­уча­ет смот­реть на день­ги как на нечто дан­ное свыше.

Заметим, что и ака­де­ми­че­ская социо­ло­гия, убеж­дая себя и дру­гих, что она зани­ма­ет­ся обще­ством как «целым», изу­че­ни­ем осо­бо­го рода «целост­но­сти», отнес­ла про­бле­му денег к вопро­сам эко­но­ми­че­ской нау­ки, вос­при­ни­мая день­ги в основ­ном как дан­ное и сосре­до­то­чив глав­ное вни­ма­ние на так назы­ва­е­мых вне­эко­но­ми­че­ских источ­ни­ках соци­аль­но­го мира. Большин­ство социо­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний, про­во­див­ших­ся по этой теме, носит пре­иму­ще­ствен­но опи­са­тель­ный харак­тер, огра­ни­чи­ва­ет­ся рас­смот­ре­ни­ем извест­ных внеш­них форм денег и дея­тель­но­сти кре­дит­ных инсти­ту­тов. Глубо­ко не ана­ли­зи­ру­ют­ся соци­аль­ные при­чи­ны и соци­аль­ное зна­че­ние исто­ри­че­ской транс­фор­ма­ции денеж­ных форм, фак­то­ры и нега­тив­ные соци­аль­ные послед­ствия неудо­вле­тво­ри­тель­но­го выпол­не­ния совре­мен­ны­ми денеж­ны­ми инстру­мен­та­ми денеж­ных функ­ций. Факти­че­ски не иссле­ду­ют­ся и не выяв­ля­ют­ся необ­хо­ди­мые соци­аль­ные меха­низ­мы устра­не­ния ука­зан­ных нега­тив­ных последствий.

Следу­ет отме­тить еще одну нема­ло­важ­ную деталь. Незави­си­мо от того, како­го поли­ти­че­ско­го и фило­соф­ско­го направ­ле­ния при­дер­жи­ва­лись и при­дер­жи­ва­ют­ся те или иные авто­ры, рас­смат­ри­ва­ют ли они день­ги лишь как зна­ки сто­и­мо­сти или усмат­ри­ва­ют их бытие в опре­де­лен­ной мате­ри­аль­ной фор­ме, пер­во­при­чи­на денег неиз­мен­но выво­дит­ся исклю­чи­тель­но из товар­но­го обме­на. При этом сами день­ги ана­ли­зи­ру­ют­ся глав­ным обра­зом как сред­ство обра­ще­ния и сме­ши­ва­ют­ся с их исто­ри­че­ски измен­чи­вой фор­мой, что порож­да­ет неадек­ват­ное отно­ше­ние к денеж­ной эмис­сии, инфля­ции и бан­ков­ской систе­ме. Отсюда выте­ка­ют мно­гие про­ти­во­ре­чия и труд­но­сти эффек­тив­но­го функ­ци­о­ни­ро­ва­ния госу­дар­ства и граж­дан­ско­го общества.

В опре­де­лен­ной мере ука­зан­ны­ми обсто­я­тель­ства­ми опре­де­ля­ет­ся и тот факт, что тео­ре­ти­че­ское пред­став­ле­ние о день­гах до сих пор фор­ми­ру­ет­ся в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни на осно­ве ряда, мяг­ко гово­ря, сомни­тель­ных поло­же­ний фило­соф­ских пара­дигм доста­точ­но отда­лен­но­го про­шло­го, реду­ци­ру­ю­щих соци­аль­ную сущ­ность денег и не заме­ча­ю­щих их кре­дит­ную природу.

В част­но­сти, сего­дня иде­ям, созвуч­ным фило­соф­ско­му номи­на­лиз­му, соот­вет­ству­ют раз­лич­ные «ответв­ле­ния» коли­че­ствен­ной тео­рии денег141 в виде кон­ку­ри­ру­ю­щих кейн­си­ан­ских и моне­та­рист­ских кон­цеп­ций. Выраже­ни­ем под­хо­дов, в боль­шей мере харак­тер­ных для фило­соф­ско­го реа­лиз­ма, мож­но счи­тать тео­рии денег, кото­рых при­дер­жи­ва­ют­ся сто­рон­ни­ки так назы­ва­е­мой австрий­ской шко­лы, по-преж­не­му при­зна­ю­щие их реаль­ное бытие толь­ко в дра­го­цен­ных метал­лах, преж­де все­го, в золоте142.

Причем при­вер­жен­цы австрий­ской шко­лы в насто­я­щее вре­мя пред­став­ля­ют ради­каль­ное кры­ло эко­но­ми­че­ско­го и поли­ти­че­ско­го либе­ра­лиз­ма и, высту­пая за вос­ста­нов­ле­ние золо­то­го стан­дар­та, рез­ко кри­ти­ку­ют всех совре­мен­ных сто­рон­ни­ков коли­че­ствен­ной тео­рии денег. Послед­ние, по их мне­нию, фор­маль­но под­дер­жи­вая либе­раль­ные идеи и прин­ци­пы функ­ци­о­ни­ро­ва­ния сво­бод­но­го рын­ка, «при­сту­пая к иссле­до­ва­нию фено­ме­на денег, впа­да­ют в свое­об­раз­ный интел­лек­ту­аль­ный столб­няк»143, посколь­ку высту­па­ют за то, что­бы пред­ло­же­ние денег обес­пе­чи­ва­лось госу­дар­ством, и не учи­ты­ва­ют, что госу­дар­ствен­ное регу­ли­ро­ва­ние денеж­ной сфе­ры явля­ет­ся гру­бым вме­ша­тель­ством в дея­тель­ность сво­бод­но­го рынка.

И в этом отно­ше­нии, кста­ти, их кри­ти­ка впол­не спра­вед­ли­ва. Стрем­ле­ния госу­дар­ствен­ной вла­сти к моно­по­ли­за­ции денеж­ной эмис­сии, жела­ние под­чи­нить сво­им инте­ре­сам все кре­дит­ные инсти­ту­ты и кон­тро­ли­ро­вать все кре­дит­ные пото­ки дей­стви­тель­но ведут к жест­кой регла­мен­та­ции соци­аль­ной жиз­ни, к свер­ты­ва­нию пол­но­цен­ных кре­дит­ных отно­ше­ний в обще­стве. А это, в свою оче­редь, при­во­дит к огра­ни­че­нию сво­бо­ды твор­че­ства и свер­ты­ва­нию инди­ви­ду­аль­ной ини­ци­а­ти­вы, отри­ца­тель­но ска­зы­ва­ет­ся на усло­ви­ях соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия, сти­му­ли­ру­ет нера­ци­о­наль­ное исполь­зо­ва­ние ресур­сов обще­ства и спо­соб­ству­ет инфля­ции. Учиты­вая, что в каче­стве борь­бы с инфля­ци­ей госу­дар­ство очень часто при­бе­га­ет к само­му при­ми­тив­но­му и бес­пер­спек­тив­но­му спо­со­бу ее вра­че­ва­ния в виде пря­мо­го или кос­вен­но­го регу­ли­ро­ва­ния цен, все это чре­ва­то пол­ным раз­ру­ше­ни­ем рыноч­но­го меха­низ­ма со все­ми выте­ка­ю­щи­ми отсю­да нега­тив­ны­ми послед­стви­я­ми для общества.

Но про­бле­ма в том, что идея вос­ста­нов­ле­ния золо­то­го стан­дар­та (в каче­стве аль­тер­на­ти­вы моно­по­лии госу­дар­ства на денеж­ную эмис­сию) явля­ет­ся не про­сто уто­пи­че­ской, но и край­не реак­ци­он­ной, посколь­ку ее реа­ли­за­ция спо­соб­на суще­ствен­но затор­мо­зить эко­но­ми­че­ское раз­ви­тие и при­ве­сти к серьез­но­му соци­аль­но-поли­ти­че­ско­му кри­зи­су. Интерес­но, что подоб­ный вывод сле­ду­ет из посту­ла­та самих при­вер­жен­цев австрий­ской шко­лы (но поче­му-то не заме­ча­ет­ся ими). Соглас­но это­му посту­ла­ту, «в сфе­ре денеж­но­го обра­ще­ния, как и в дру­гих обла­стях чело­ве­че­ской дея­тель­но­сти, при­нуж­де­ние озна­ча­ет отнюдь не поря­док, а кон­флик­ты и хаос»144. Между тем золо­то, кото­рое, по их мне­нию, ста­ло день­га­ми по при­чи­не доб­ро­воль­но­го исполь­зо­ва­ния участ­ни­ка­ми рыноч­но­го обме­на, уже дав­но и так­же впол­не доб­ро­воль­но не при­ме­ня­ет­ся эко­но­ми­че­ски­ми субъ­ек­та­ми в това­ро­об­мен­ных опе­ра­ци­ях, а, сле­до­ва­тель­но, любые искус­ствен­ные попыт­ки вос­ста­но­вить золо­той стан­дарт будут иметь харак­тер при­нуж­де­ния, спо­соб­ство­вать кон­флик­там и хаосу145.

Указан­ные под­хо­ды к про­бле­ме денег сви­де­тель­ству­ют о том, что мы про­дол­жа­ем стал­ки­вать­ся с мно­же­ством про­ти­во­ре­чий, из кото­рых «скро­е­но» наше мыш­ле­ние о день­гах. До сих пор оста­ют­ся нере­шен­ны­ми мно­гие вопро­сы, на кото­рые мы не полу­ча­ем удо­вле­тво­ри­тель­ных отве­тов. Среди поли­ти­ков, социо­ло­гов и эко­но­ми­стов по-преж­не­му ведут­ся раз­го­во­ры на тему о том, чем долж­ны (и долж­ны ли вооб­ще) обес­пе­чи­вать­ся или огра­ни­чи­вать­ся раз­ме­ры денеж­ной эмис­сии Централь­но­го бан­ка, что лежит в осно­ве инфля­ции и как с ней бороть­ся? Незна­ние чет­ких отве­тов на эти вопро­сы, непо­ни­ма­ние того фак­та, что денеж­ная эмис­сия Централь­но­го бан­ка долж­на сама обес­пе­чи­вать кре­дит­ную эмис­сию ком­мер­че­ских бан­ков, а не обес­пе­чи­вать­ся каки­ми-либо това­ра­ми или ины­ми «насто­я­щи­ми день­га­ми», порож­да­ет дале­ко не все­гда оправ­дан­ные опа­се­ния насчет того, что любая денеж­ная эмис­сия при­во­дит к инфля­ции. Следстви­ем тако­го поло­же­ния дел ока­зы­ва­ет­ся исполь­зо­ва­ние не про­сто неэф­фек­тив­ных, но и исклю­чи­тель­но соци­аль­но вред­ных спо­со­бов борь­бы с инфля­ци­он­ны­ми процессами.

При этом не учи­ты­ва­ет­ся, в част­но­сти, что обес­це­не­ние денег может про­яв­лять­ся как в явной, так и в скры­той фор­ме. В пер­вом слу­чае речь идет о росте цен на все това­ры и услу­ги, по дина­ми­ке кото­рых обыч­но и оце­ни­ва­ют инфля­цию, а во вто­ром — о свер­ты­ва­нии кре­дит­ных отно­ше­ний, паде­нии про­из­вод­ства поль­зу­ю­щих­ся спро­сом това­ров и услуг, в появ­ле­нии их дефи­ци­та и т.п. К сры­той фор­ме обес­це­не­ния денег отно­сит­ся так­же неудо­вле­тво­ри­тель­ное исполь­зо­ва­ние име­ю­ще­го­ся эко­но­ми­че­ско­го и науч­но-тех­ни­че­ско­го потен­ци­а­ла обще­ства, рас­ши­ре­ние объ­ё­мов нату­раль­но­го про­из­вод­ства и обме­на и т.п. Скрытая фор­ма харак­тер­на для ситу­а­ций, когда госу­дар­ство под видом борь­бы с инфля­ци­ей начи­на­ет в адми­ни­стра­тив­ном поряд­ке регу­ли­ро­вать цены на раз­лич­ные това­ры и услу­ги, а так­же при­бе­га­ет к мерам по обще­му огра­ни­че­нию денеж­ной мас­сы и кре­ди­та. Как пра­ви­ло, эти меры сопро­вож­да­ют­ся сохра­не­ни­ем раз­ме­ров денеж­ных выплат тем, кто сво­ей дея­тель­но­стью не спо­соб­ству­ет, а пре­пят­ству­ет эко­но­ми­че­ско­му раз­ви­тию (вклю­чая раз­лич­но­го рода моно­по­ли­сти­че­ские обра­зо­ва­ния и бюро­кра­ти­че­ский аппа­рат само­го госу­дар­ства). В таких слу­ча­ях мы одно­вре­мен­но можем наблю­дать эко­но­ми­че­ский спад, сокра­ще­ние денеж­ной мас­сы и ее обес­це­не­ние. Как извест­но, лекар­ства­ми, кото­рые не лечат, лечат болезнь, кото­рую не хотят выле­чить. А не хотят выле­чить по той при­чи­не, что в осно­ве инфля­ции чаще все­го лежит невы­пол­не­ние или неудо­вле­тво­ри­тель­ное выпол­не­ние госу­дар­ством тре­бу­е­мых от него соци­аль­ных функ­ций при сохра­не­нии при­ну­ди­тель­но­го изъ­я­тия (с помо­щью нало­гов, сбо­ров, зай­мов, а так­же неле­галь­ных мето­дов кор­руп­ци­он­но­го поряд­ка) и рас­хо­до­ва­ния денеж­ных средств на содер­жа­ние сво­их бюро­кра­ти­че­ско­го и кара­тель­но­го аппаратов.

К сожа­ле­нию, стал­ки­ва­ясь с нега­тив­ны­ми соци­аль­ны­ми явле­ни­я­ми, свя­зан­ны­ми с неадек­ват­ным меха­низ­мом функ­ци­о­ни­ро­ва­ния денег (инфля­ция, кор­руп­ция, рос­кошь, нище­та и т.д.), даже дума­ю­щие люди могут доста­точ­но лег­ко впасть в заблуж­де­ние отно­си­тель­но дей­стви­тель­ных при­чин этих нега­тив­ных явле­ний. А поли­ти­че­ские аван­тю­ри­сты полу­ча­ют воз­мож­ность с лег­ко­стью, как это обыч­но быва­ет в исто­рии, вновь навя­зать обще­ству опас­ные идеи реше­ния раз­лич­ных соци­аль­ных про­блем посред­ством устра­не­ния денег, наци­о­на­ли­за­ции бан­ков или госу­дар­ствен­но­го регу­ли­ро­ва­ния цен. При этом, есте­ствен­но, упус­ка­ет­ся из виду, что все соци­аль­ные про­бле­мы порож­да­ют­ся зло­упо­треб­ле­ни­я­ми вла­стью и уста­нов­лен­ны­ми пра­ва­ми. Эти зло­упо­треб­ле­ния (впи­сы­ва­ясь в алгеб­ру наси­лия и гео­мет­рию узур­па­ции соци­аль­ных прав, выстра­и­ва­е­мых в рам­ках кре­дит­ных отно­ше­ний в обще­стве) все­гда обу­слов­ле­ны дея­тель­но­стью раз­лич­ных моно­по­ли­сти­че­ских обра­зо­ва­ний и сопут­ству­ют им. К этим обра­зо­ва­ни­ям, кста­ти, отно­сит­ся и любое госу­дар­ство. Однако устра­нить зло­упо­треб­ле­ния пра­вом посред­ством уни­что­же­ния основ само­го пра­ва (а одним из инстру­мен­тов фик­са­ции и реа­ли­за­ции прав явля­ют­ся день­ги) про­сто невоз­мож­но. Но толь­ко тот, кто име­ет ясное пред­став­ле­ние о кре­дит­ной при­ро­де денег, о том, как функ­ци­о­ни­ру­ет денеж­но-кре­дит­ная систе­ма, и в чем заклю­ча­ет­ся поли­ти­че­ский смысл «денеж­ной вла­сти», не будет рас­смат­ри­вать вопрос об устра­не­нии соци­аль­но неустра­ни­мо­го. Вместо это­го он будет стре­мить­ся най­ти меха­низ­мы, поз­во­ля­ю­щие избе­жать или ней­тра­ли­зо­вать нега­тив­ные побоч­ные эффек­ты от этих зло­упо­треб­ле­ний и про­ти­во­дей­ство­вать моно­по­ли­сти­че­ским устрем­ле­ни­ям отдель­ных лиц и соци­аль­ных групп, сре­ди кото­рых наи­бо­лее нега­тив­ные послед­ствии име­ют фор­мы моно­по­ли­сти­че­ско­го объ­еди­не­ния бан­ков и госу­дар­ствен­ных инсти­ту­тов, денеж­ной и поли­ти­че­ской властей.

Вообще, подав­ля­ю­щая часть соци­аль­но-эко­но­ми­че­ских про­блем в совре­мен­ном мире во мно­гом явля­ет­ся след­стви­ем поли­ти­че­ской реа­ли­за­ции лож­ных тео­ре­ти­че­ских уста­но­вок и идео­ло­гии денеж­ной поли­ти­ки, в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни опре­де­ля­ю­щих кар­кас госу­дар­ствен­ной жиз­ни. Эта про­бле­ма явля­ет­ся общей для всех стран мира, одна­ко, как это часто слу­ча­лось в исто­рии, она осо­бен­но нега­тив­но про­яв­ля­ет­ся и ска­зы­ва­ет­ся в России, где сего­дня мож­но наблю­дать «гре­му­чую смесь» из тео­ре­ти­че­ских и прак­ти­че­ских оши­бок в дея­тель­но­сти моне­тар­ных властей.

 

В нашей стра­не «эта­ти­че­ский эго­изм» власт­ных струк­тур на фоне иска­жен­но­го пред­став­ле­ния в обще­стве о соци­аль­ных кор­нях денег и при­чи­нах их обес­це­не­ния порож­да­ет соци­аль­но нера­ци­о­наль­ную «денеж­ную власть», кото­рая исполь­зу­ет соци­аль­но неоправ­дан­ные мето­ды денеж­ной эмис­сии. С одной сто­ро­ны, пред­ста­ви­те­ли вла­сти, сле­дуя под­хо­дам, выте­ка­ю­щим из совре­мен­ных кон­цеп­ций коли­че­ствен­ной тео­рии денег, непра­во­мер­но пози­ци­о­ни­ру­ют госу­дар­ствен­ные, или ква­зи-госу­дар­ствен­ные струк­ту­ры (в лице Централь­но­го бан­ка), в каче­стве един­ствен­но­го источ­ни­ка денег в обще­стве146. Истори­че­ски такой под­ход все­гда сопро­вож­дал и содей­ство­вал попыт­кам воз­рож­де­ния тота­ли­та­риз­ма. Одновре­мен­но игно­ри­ру­ют­ся объ­ек­тив­ные потреб­но­сти соци­аль­ных субъ­ек­тов и воз­мож­но­сти рас­ши­ре­ния кре­дит­ных отно­ше­ний в резуль­та­те исполь­зо­ва­ния неэф­фек­тив­ных мето­дов регу­ли­ро­ва­ния бан­ков­ской систе­мы. При этом созна­тель­но или неосо­знан­но каму­фли­ру­ют­ся и кре­дит­ная при­ро­да денег, и необ­хо­ди­мые усло­вия, без соблю­де­ния кото­рых совре­мен­ная фор­ма денег не спо­соб­на суще­ство­вать и эффек­тив­но функ­ци­о­ни­ро­вать. С дру­гой сто­ро­ны, в мыш­ле­нии пред­ста­ви­те­лей рос­сий­ских вла­стей явно сохра­ня­ют­ся руди­мен­ты золо­то­го фети­шиз­ма. Эти руди­мен­ты как раз и про­яв­ля­ют­ся в пред­став­ле­ни­ях о том, что эмис­сия денег Централь­ным бан­ком долж­на обес­пе­чи­вать­ся золо­то­ва­лют­ны­ми резер­ва­ми, или «насто­я­щи­ми день­га­ми», а не сама обес­пе­чи­вать раз­ви­тие кре­дит­ных отно­ше­ний в объ­е­мах, необ­хо­ди­мых для пол­но­цен­но­го функ­ци­о­ни­ро­ва­ния общества.

Золотой фети­шизм про­яв­ля­ет­ся у нас сего­дня глав­ным обра­зом как валют­ный: денеж­ная мас­са в руб­лях фак­ти­че­ски пол­но­стью фор­ми­ру­ет­ся за счет при­об­ре­те­ния Банком России ино­стран­ной валю­ты. При этом, с пафо­сом заяв­ляя о росте валют­ных резер­вов, рос­сий­ские моне­тар­ные вла­сти уже дли­тель­ное вре­мя пыта­ют­ся зака­му­фли­ро­вать раз­ру­ши­тель­ный эффект валют­но­го фети­шиз­ма и сво­ей поли­ти­ки, кото­рая при­ве­ла к пре­вра­ще­нию руб­лей в сур­ро­гат дол­ла­ров и евро для внут­рен­не­го поль­зо­ва­ния. Тем самым при­вно­сят­ся допол­ни­тель­ные труд­но­сти, пре­пят­ству­ю­щие раз­ви­тию эко­но­ми­ки и рос­сий­ско­го обще­ства, кото­рые нашли свое про­яв­ле­ние и в совре­мен­ном финан­со­вом кри­зи­се. Такая поли­ти­ка так­же фор­ми­ру­ет ситу­а­цию, при кото­рой о реаль­ной неза­ви­си­мо­сти и суве­ре­ни­те­те госу­дар­ства мож­но гово­рить лишь с боль­шой натяж­кой. Но самым тре­вож­ным фак­том явля­ет­ся прак­ти­че­ски пол­ное непо­ни­ма­ние на всех уров­нях вла­сти того, что отме­чен­ные недо­стат­ки и несу­раз­но­сти в денеж­но-кре­дит­ной поли­ти­ке спо­соб­ны вызвать все­об­щий крах.

Сказан­ное сви­де­тель­ству­ет о нали­чии исклю­чи­тель­но острой потреб­но­сти в выра­бот­ке прин­ци­пи­аль­но ново­го под­хо­да к рас­смот­ре­нию соци­аль­ной при­ро­ды денег и поли­ти­че­ско­го зна­че­ния неза­ви­си­мой «денеж­ной вла­сти». Без тако­го под­хо­да труд­но рас­счи­ты­вать на раз­ра­бот­ку и про­ве­де­ние каче­ствен­но иной денеж­ной поли­ти­ки, направ­лен­ной на сти­му­ли­ро­ва­ние пол­но­цен­но­го соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия стра­ны и реа­ли­за­цию ее потенциала.

Заметим, что на про­тя­же­нии все­го пери­о­да совре­мен­ной рос­сий­ской исто­рии сре­ди поли­ти­ков, эко­но­ми­стов и социо­ло­гов не было недо­стат­ка в рас­суж­де­ни­ях о важ­но­сти «сня­тия» эко­но­ми­ки с «неф­тя­ной иглы» и ее дивер­си­фи­ка­ции, об обес­пе­че­нии науч­но-тех­ни­че­ско­го про­грес­са и рас­ши­ре­нии мало­го пред­при­ни­ма­тель­ства, о повы­ше­нии соци­аль­ной состав­ля­ю­щей в дея­тель­но­сти рос­сий­ско­го биз­не­са и «вра­че­ва­нии» кор­руп­ции. Но нет и сово­куп­но­сти инно­ва­ций, стя­ги­ва­ю­щих­ся в науч­ные иссле­до­ва­тель­ские про­грам­мы в этой обла­сти, нет ком­плекс­но­го под­хо­да к объ­яс­не­нию при­чин и усло­вий фор­ми­ро­ва­ния ука­зан­ных про­цес­сов и явле­ний. И не слу­чай­но, что даль­ше рас­суж­де­ний дело прак­ти­че­ски не движется.

Для пояс­не­ния при­чин отме­чен­ной «не слу­чай­но­сти», как нам пред­став­ля­ет­ся, умест­но вспом­нить отдель­ные эпи­зо­ды исто­рии, свя­зан­ной с вре­мен­ным пере­хо­дом уста­но­вив­ше­го­ся тота­ли­тар­но­го режи­ма «дик­та­ту­ры про­ле­та­ри­а­та» к так назы­ва­е­мой «новой эко­но­ми­че­ской поли­ти­ке» (НЭП). Для это­го при­ве­дем несколь­ко цитат из ста­тьи одно­го из наи­бо­лее извест­ных бри­тан­ских эко­но­ми­стов Дж. Кейнса (1883–1946) «Взгляд на Россию». Эта ста­тья была напи­са­на им под впе­чат­ле­ни­ем от пер­во­го посе­ще­ния Совет­ско­го Союза в 1925 году в самый рас­цвет НЭПа. Кстати, посе­тил он тогда нашу стра­ну по при­гла­ше­нию Россий­ской ака­де­мии наук по слу­чаю празд­но­ва­ния ее 200-летия. Понят­но, что Кейнсу, если к тому же учесть, что он пред­став­лял стра­ну, спец­служ­бы кото­рой (в пол­ном соот­вет­ствии с «уто­пий­ски­ми» реко­мен­да­ци­я­ми Т. Мора) сыг­ра­ли реша­ю­щую роль в окон­ча­тель­ном раз­ва­ле рос­сий­ской импе­рии и в при­хо­де в России к вла­сти «боль­ше­ви­ков», попы­та­лись пока­зать вит­ри­ну дости­же­ний ново­го строя. Но пред­став­ший взо­ру уче­но­го соци­аль­ный пей­заж, кото­рый мно­гие и сей­час рису­ют как наи­бо­лее бла­го­при­ят­ный фраг­мент соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия СССР (пей­заж, вновь сме­нив­ший­ся, как извест­но, дики­ми кар­ти­на­ми тота­ли­та­риз­ма и кро­ва­вой пано­ра­мой ГУЛАГа), и тогда выгля­дел доста­точ­но тре­вож­ным. К сожа­ле­нию, в насто­я­щем про­смат­ри­ва­ют­ся опре­де­лен­ные парал­ле­ли с тем пери­о­дом.

Тогда от взгля­да Кейнса не ускольз­ну­ло, что систе­ма нало­го­об­ло­же­ния, спо­со­бы оцен­ки дохо­да и иные пред­пи­са­ния вла­стей заго­ня­ли пред­ста­ви­те­лей рос­сий­ско­го биз­не­са в немыс­ли­мые условия.

Так что для совет­ско­го сред­не­го клас­са не суще­ство­ва­ло «дру­гих воз­мож­но­стей полу­чить боль­шие дохо­ды, поми­мо тех, кото­рые свя­за­ны с опре­де­лен­ной долей рис­ка, сопря­жен­но­го с повсе­мест­ны­ми взят­ка­ми и хище­ни­я­ми…»147 В тече­ние все­го пери­о­да суще­ство­ва­ния совре­мен­ной России, несмот­ря на сни­же­ние подо­ход­но­го нало­га на физи­че­ских лиц (от это­го сни­же­ния выиг­ра­ли глав­ным обра­зом высо­ко­по­став­лен­ные госу­дар­ствен­ные слу­жа­щие, а так­же сотруд­ни­ки госу­дар­ствен­ных и ква­зи-госу­дар­ствен­ных моно­по­лий), мож­но было наблю­дать почти ана­ло­гич­ную картину.

Конеч­но, срав­ни­вать совре­мен­ную ситу­а­цию в России мож­но не толь­ко с пери­о­дом НЭПа. В этой свя­зи поз­во­лим себе при­ве­сти доста­точ­но обшир­ную выдерж­ку из так назы­ва­е­мой «Испове­ди» М. А. Бакуни­на (1814–1876) рос­сий­ско­му импе­ра­то­ру Николаю I ((1796–1855), импе­ра­тор все­рос­сий­ский с 1825 г.). Эта «испо­ведь» пред­став­ля­ет собой пись­мо М. Бакуни­на, кото­рый счи­та­ет­ся идео­ло­гом рос­сий­ско­го рево­лю­ци­он­но­го анар­хиз­ма, напи­сан­ное по зака­зу царя во вре­мя заклю­че­ния Бакуни­на в Петро­пав­лов­ской кре­по­сти, где он объ­яс­нял при­чи­ны воз­ник­но­ве­ния мыс­лей о необ­хо­ди­мо­сти рево­лю­ци­он­но­го пере­во­ро­та в России. «Когда обой­дешь мир, — пишет М. Бакунин, — вез­де най­дешь мно­го зла, при­тес­не­ний, неправ­ды, а в России, может быть, более чем в дру­гих госу­дар­ствах. Не отто­го, чтоб в России люди были хуже, чем в Запад­ной Европе; напро­тив я думаю, что рус­ский чело­век луч­ше, доб­рее, шире душой, чем запад­ный; но на Западе про­тив зла есть лекар­ства: пуб­лич­ность, обще­ствен­ное мне­ние, нако­нец, сво­бо­да, обла­го­ра­жи­ва­ю­щая и воз­вы­ша­ю­щая вся­ко­го чело­ве­ка. Это лекар­ство не суще­ству­ет в России. Запад­ная Европа пото­му ино­гда кажет­ся хуже, что в ней вся­кое зло выхо­дит нару­жу, мало что оста­ет­ся тай­ным. В России же все болез­ни вхо­дят во-внутрь, съе­да­ют самый внут­рен­ний состав обще­ствен­но­го орга­низ­ма. В России глав­ный дви­га­тель — страх, а страх уби­ва­ет вся­кую жизнь, вся­кий ум, вся­кое бла­го­род­ное дви­же­ние души. Трудно и тяже­ло жить в России чело­ве­ку, любя­ще­му прав­ду, чело­ве­ку, любя­ще­му ближ­не­го, ува­жа­ю­ще­му рав­но во всех людях досто­ин­ство и неза­ви­си­мость бес­смерт­ной души, чело­ве­ку, тер­пя­ще­му одним сло­вом не толь­ко от при­тес­не­ний, кото­рых он сам быва­ет жерт­ва, но и от при­тес­не­ний, пада­ю­щих на сосе­да! Русская обще­ствен­ная жизнь есть цепь вза­им­ных при­тес­не­ний: выс­ший гне­тет низ­ше­го; сей тер­пит, жало­вать­ся не сме­ет, но зато жмет еще низ­ше­го, кото­рый так­же тер­пит и так­же мстит на ему под­чи­нен­ном… Везде вору­ют и берут взят­ки и за день­ги тво­рят неправ­ду! — и во Франции, и в Англии, и в чест­ной Герма­нии, в России же, я думаю, более чем в дру­гих госу­дар­ствах. На Западе пуб­лич­ный вор ред­ко скры­ва­ет­ся, ибо на каж­до­го смот­рят тыся­чи глаз, и каж­дый может открыть воров­ство и неправ­ду, и тогда уже ника­кое мини­стер­ство не в силах защи­тить вора. В России же ино­гда и все зна­ют о воре, о при­тес­ни­те­ле, о тво­ря­щем неправ­ду за день­ги, все зна­ют, но все же и мол­чат, пото­му что боят­ся, и само началь­ство мол­чит, зная и за собою гре­хи… В России труд­но и почти невоз­мож­но чинов­ни­ку быть не вором. Во-пер­вых, все вокруг него кра­дут, при­выч­ка ста­но­вит­ся при­ро­дою, и что преж­де при­во­ди­ло в него­до­ва­ние, каза­лось про­тив­ным, ско­ро ста­но­вит­ся есте­ствен­ным, неиз­беж­ным, необ­хо­ди­мым; во-вто­рых, пото­му, что под­чи­нен­ный дол­жен сам часто в том или дру­гом виде пла­тить подать началь­ни­ку, и, нако­нец, пото­му, что если кто и взду­ма­ет остать­ся чест­ным чело­ве­ком, то и това­ри­щи и началь­ни­ки его воз­не­на­ви­дят; сна­ча­ла про­кри­чат его чуда­ком, диким, необ­ще­ствен­ным чело­ве­ком, а если не испра­вит­ся, так, пожа­луй, и либе­ра­лом, опас­ным воль­но­дум­цем, а тогда уж не успо­ко­ят­ся, преж­де чем его совсем не зада­вят и не сотрут его с лица зем­ли. Из низ­ших же чинов­ни­ков, вос­пи­тан­ных в такой шко­ле, дела­ют­ся со вре­ме­нем выс­шие, кото­рые в свою оче­редь и тем же самым спо­со­бом вос­пи­ты­ва­ют всту­па­ю­щую моло­дежь, — и воров­ство и неправ­да и при­тес­не­ния в России живут и рас­тут, как тыся­че­член­ный полип, кото­ро­го как ни руби и ни режь, он нико­гда не уми­ра­ет… Отчасти пото­му, что труд­но отстать от ста­рой, зако­ре­не­лой при­выч­ки; отча­сти пото­му, что каж­дый затя­нут, запу­тан, обя­зан дру­ги­ми вме­сте с ним воро­вав­ши­ми и вору­ю­щи­ми вора­ми; более же все­го пото­му, что вся­кий уте­ша­ет себя мыс­лью, что он будет дей­ство­вать так осто­рож­но и поль­зу­ет­ся такою силь­ною воров­скою же про­тек­ци­ею… Против тако­го зла необ­хо­ди­мы… бла­го­род­ство чувств, само­сто­я­тель­ность мыс­ли, гор­дая без­бо­яз­нен­ность чистой сове­сти, ува­же­ние чело­ве­че­ско­го досто­ин­ства в себе и в дру­гих, а, нако­нец, и пуб­лич­ное пре­зре­ние ко всем бес­чест­ным, бес­че­ло­веч­ным людям, обще­ствен­ный стыд, обще­ствен­ная совесть! Но эти каче­ства … цве­тут толь­ко там, где есть для души воль­ный про­стор, [а] не там, где пре­об­ла­да­ет раб­ство и страх. Сих доб­ро­де­те­лей в России боят­ся, не пото­му, чтоб их не люби­ли, но опа­са­ясь, что­бы с ними не заве­лись и воль­ные мысли…»148.

С момен­та напи­са­ния это­го пись­ма про­шло более 150 лет, в тече­ние кото­рых в России неод­но­крат­но сме­ня­лись не про­сто пред­ста­ви­те­ли вла­сти, но рево­лю­ци­он­ным обра­зом транс­фор­ми­ро­ва­лись прин­ци­пы орга­ни­за­ции госу­дар­ства. Тем не менее, для опи­са­ния ситу­а­ции в совре­мен­ной России все обри­со­ван­ные в дан­ном пись­ме про­бле­мы под­хо­дят почти на сто про­цен­тов. Отметим толь­ко, что и тогда, и сей­час в России боят­ся не толь­ко «воль­ных мыс­лей», но и неза­ви­си­мо от власт­ных струк­тур функ­ци­о­ни­ру­ю­щей бан­ков­ской систе­мы, денеж­но-кре­дит­ных отно­ше­ний и денеж­ной эмис­сии, ины­ми сло­ва­ми — «денеж­ной вла­сти».

Кстати, еще Ш. Л. Монте­с­кье (1689–1755) оха­рак­те­ри­зо­вал подоб­ную ситу­а­цию как одну из глав­ных при­чин дес­по­тиз­ма, в част­но­сти, в России. Если сло­ва Монте­с­кье (о кото­рых тот же Бакунин, ско­рее все­го, знал, но, веро­ят­но, их смысл не понял) пере­ве­сти на совре­мен­ный язык, то при­чи­на эта состо­ит во все подав­ля­ю­щей моно­по­лии вла­сти и ее стрем­ле­нии уста­но­вить тоталь­ный кон­троль над бан­ков­ской систе­мой и раз­ви­ти­ем денеж­но-кре­дит­ных отно­ше­ний. Букваль­но, в сво­ем трак­та­те «О духе зако­нов» Монте­с­кье напи­сал сле­ду­ю­щее: «Моско­вия хоте­ла бы отка­зать­ся от сво­е­го дес­по­тиз­ма — и не может. Торгов­ля, что­бы сде­лать­ся проч­ной, тре­бу­ет век­сель­ных опе­ра­ций; но век­сель­ные опе­ра­ции нахо­дят­ся в про­ти­во­ре­чии со все­ми зако­на­ми этой стра­ны. В 1745 году цари­ца149 под­пи­са­ла указ об изгна­нии евре­ев за то, что они пере­ве­ли за гра­ни­цу день­ги лиц, сослан­ных в Сибирь, и ино­стран­цев, состо­я­щих на рус­ской служ­бе. Поддан­ные импе­рии, подоб­но рабам, не име­ют пра­ва без спе­ци­аль­но­го раз­ре­ше­ния ни выехать за гра­ни­цу, ни пере­слать туда свое иму­ще­ство. Итак, век­сель­ный курс, даю­щий воз­мож­ность пере­во­дить день­ги из одной стра­ны в дру­гую, про­ти­во­ре­чит зако­нам Моско­вии. Самая тор­гов­ля про­ти­во­ре­чит этим зако­нам. Народ там состо­ит из одних рабов — рабов, при­креп­лен­ных к зем­ле, и рабов, кото­рые назы­ва­ют­ся духо­вен­ством или дво­рян­ством на том осно­ва­нии, что они — гос­по­да первых»150

Однако вер­нем­ся ко вто­ро­му заме­ча­нию Кейнса, на кото­рое мы хоте­ли обра­тить вни­ма­ние чита­те­лей. Оно так­же непо­сред­ствен­но отно­сит­ся к ука­зан­ной про­бле­ме и к тем смыс­ло­вым струк­ту­рам, кото­рые цемен­ти­ру­ют кар­кас любо­го обще­ства и во мно­гом опре­де­ля­ют пер­спек­ти­вы реа­ли­за­ции име­ю­ще­го­ся соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го потен­ци­а­ла стра­ны. Кейнс отме­тил: «Народ в России весь­ма жаден на день­ги…, по край­ней мере он столь же жаден, как и все осталь­ные наро­ды. Но уме­ние делать день­ги и хра­нить их, как это при­ня­то у нас, не вхо­дит в жиз­нен­ные рас­че­ты разум­но­го чело­ве­ка, кото­рый при­ем­лет совет­ские зако­ны. А обще­ство, где такое отно­ше­ние к день­гам хотя бы в какой-то мере спра­вед­ли­во, — доволь­но насто­ра­жи­ва­ю­щее нововведение» 151.

Если с уче­том сего­дняш­не­го зна­ния исто­рии, после­до­вав­шей за пери­о­дом, опи­сан­ным Кейнсом, транс­фор­ми­ро­вать его суж­де­ния и оцен­ки в «сухой науч­ный оста­ток», то полу­чит­ся сле­ду­ю­щий вывод. Отмечен­ное Кейнсом отно­ше­ние совет­ско­го обще­ства к день­гам, близ­кое к поня­тию «денеж­ный ниги­лизм», сви­де­тель­ство­ва­ло о том, что исполь­зо­вав­ши­е­ся в нем фор­мы денег прак­ти­че­ски не исполь­зо­ва­лись в каче­стве сред­ства сбе­ре­же­ния, что отра­жа­ло край­не низ­кий уро­вень раз­ви­тия кре­дит­ных отно­ше­ний, соци­аль­ную неопре­де­лен­ность, сла­бый уро­вень соци­аль­ной инте­гра­ции, отсут­ствие ста­биль­но­сти и пер­спек­тив раз­ви­тия обще­ства. Когда денеж­ные инстру­мен­ты не выпол­ня­ют или недо­ста­точ­но эффек­тив­но выпол­ня­ют свои есте­ствен­ные соци­аль­ные функ­ции, пер­спек­ти­вы соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской систе­мы, в рам­ках кото­рой они исполь­зу­ют­ся, ока­зы­ва­ют­ся доста­точ­но туманными.

 

И в совре­мен­ной России мы стал­ки­ва­ем­ся во мно­гом с похо­жей про­бле­мой. Узость и одно­сто­рон­ность обще­при­знан­ных сего­дня трак­то­вок денег остав­ля­ют нере­шен­ным вопрос об обес­пе­че­нии их адек­ват­но­го функ­ци­о­ни­ро­ва­ния. Прояв­ля­ет­ся это и в низ­ком уров­не дове­рия к руб­лю как сред­ству сбе­ре­же­ния, и в неудо­вле­тво­ри­тель­ных резуль­та­тах дея­тель­но­сти рос­сий­ской бан­ков­ской систе­мы в целом. В стра­не про­во­дит­ся, по суще­ству, анти­со­ци­аль­ная денеж­но-кре­дит­ная и анти­ин­фля­ци­он­ная поли­ти­ка, исполь­зу­ют­ся во мно­гом нера­ци­о­наль­ные мето­ды регу­ли­ро­ва­ния дея­тель­но­сти ком­мер­че­ских бан­ков. Все вме­сте это опре­де­ля­ет окрест­но­сти без­дны, на краю кото­рой вырас­та­ют мыс­ли­тель­ные струк­ту­ры, пре­пят­ству­ю­щие обра­зо­ва­нию необ­хо­ди­мых соци­аль­ных и госу­дар­ствен­ных инсти­ту­тов. Но зато запус­ка­ет­ся меха­низм для раз­рас­та­ния нера­ци­о­наль­ных, соци­аль­но деструк­тив­ных оча­гов вла­сти, цинич­но назы­ва­е­мых демо­кра­ти­че­ски­ми или народ­ны­ми. При этом отно­ше­ние дей­ству­ю­щей поли­ти­че­ской вла­сти к день­гам вся­кий раз фор­ми­ру­ет­ся на осно­ве узко­го гори­зон­та ее эго­и­сти­че­ских устрем­ле­ний, что весь­ма деструк­тив­но для соци­аль­ной жиз­ни. К ска­зан­но­му мож­но доба­вить, что «поло­ви­на ходя­чей муд­ро­сти наших госу­дар­ствен­ных мужей — гово­ря сло­ва­ми того же Кейнса — берет­ся из про­пи­сей, вер­ных или хотя бы отча­сти вер­ных для сво­е­го вре­ме­ни, но день ото дня все мень­ше под­хо­дя­щих для наших дней»152 В насто­я­щее вре­мя нега­тив­ные резуль­та­ты этой «ходя­чей муд­ро­сти» рельеф­но про­яв­ля­ют­ся в денеж­но-кре­дит­ной поли­ти­ке, кото­рая ост­ро нуж­да­ет­ся в суще­ствен­ной корректировке.

Базовая посыл­ка для такой кор­рек­ти­ров­ки заклю­ча­ет­ся в том, что день­ги, как и госу­дар­ствен­ная власть — и в их «пер­во­род­ном», и в их есте­ствен­но-леги­тим­ном зна­че­нии — сле­ду­ет рас­смат­ри­вать в каче­стве про­из­вод­ной от кре­дит­ных отно­ше­ний153 Эти отно­ше­ния мож­но даже назвать мета­фи­зи­че­ской осно­вой граж­дан­ско­го обще­ства. Для мно­гих, при­вык­ших видеть в день­гах глав­но­го винов­ни­ка огра­ни­че­ния сво­их воз­мож­но­стей, это может пока­зать­ся стран­ным, но сущ­ность денег рас­по­ло­же­на в той обла­сти, где откры­ва­ет­ся истин­ное поня­тие сво­бо­ды чело­ве­че­ской дея­тель­но­сти и чело­ве­че­ско­го обще­ния, где реа­ли­зу­ет­ся дове­рие и вза­и­мо­по­мощь как выс­шая цен­ность в отно­ше­ни­ях меж­ду людь­ми. Возмож­ность рас­ши­ре­ния гра­ниц сво­бо­ды чело­ве­че­ской дея­тель­но­сти объ­ек­тив­но пред­по­ла­га­ет появ­ле­ние и нали­чие денег как необ­хо­ди­мое усло­вие для гори­зон­таль­ной инте­гра­ции чле­нов обще­ства154 Поэто­му важ­но осо­знать, что соци­аль­ная необ­хо­ди­мость появ­ле­ния денег заклю­ча­лась не про­сто в обес­пе­че­нии товар­но­го обме­на. Она была вызва­на потреб­но­стью фор­ми­ро­ва­ния кре­дит­ных отно­ше­ний меж­ду отно­си­тель­но само­сто­я­тель­ны­ми соци­аль­ны­ми субъ­ек­та­ми, всё воз­рас­та­ю­щее чис­ло кото­рых и воз­мож­но­сти их само­ре­а­ли­за­ции в обще­стве харак­те­ри­зу­ют каж­дую после­ду­ю­щую ста­дию исто­ри­че­ско­го про­грес­са чело­ве­че­ства. Как мы уже отме­ча­ли отно­си­тель­но есте­ствен­но­го пра­ва и есте­ствен­ных функ­ций госу­дар­ства, суще­ство­ва­ние и раз­ви­тие любо­го чело­ве­че­ско­го обще­ства ока­зы­ва­ет­ся невоз­мож­ным без готов­но­сти одних чле­нов обще­ства вно­сить боль­ший вклад в созда­ние мате­ри­аль­ных и духов­ных благ, чем они полу­ча­ют или могут полу­чить в тот или иной кон­крет­ный пери­од вре­ме­ни от дру­гих его чле­нов. Взамен они мог­ли полу­чать лишь обя­за­тель­ства в виде при­зна­ния их прав как кре­ди­то­ров (как на лидер­ство при реше­нии тех или иных вопро­сов и опре­де­ле­нии направ­ле­ний дея­тель­но­сти соци­аль­ной груп­пы, так и на исполь­зо­ва­ние резуль­та­тов ука­зан­ной дея­тель­но­сти). Естествен­ным обра­зом скла­ды­ва­лось пони­ма­ние зако­на соци­аль­ной жиз­ни, в соот­вет­ствии с кото­рым имен­но кре­ди­то­ры обще­ства долж­ны наде­лять­ся опре­де­лен­ны­ми пра­ва­ми и при­ви­ле­ги­я­ми, при­зна­ние кото­рых одно­вре­мен­но пред­по­ла­га­ет есте­ствен­ное при­ня­тие на себя долж­ни­ка­ми соот­вет­ству­ю­щих обя­за­тельств. Еще раз под­черк­нем, что соци­аль­ное раз­ви­тие ста­ло воз­мож­ным по при­чи­не того, что одни люди, обла­дая более высо­ки­ми спо­соб­но­стя­ми и реа­ли­зуя их на прак­ти­ке, по соб­ствен­ной ини­ци­а­ти­ве ста­ли делить­ся резуль­та­та­ми сво­ей дея­тель­но­сти (вклю­чая зна­ния и опыт) с дру­ги­ми, удо­вле­тво­ряя их потреб­но­сти. Само собой разу­ме­ет­ся, что те, кто предо­став­лял свои услу­ги или това­ры в кре­дит, ско­рее все­го, посту­па­ли так не толь­ко из аль­тру­и­сти­че­ских сооб­ра­же­ний. Но необ­хо­ди­мо осо­знать, что есте­ствен­ным обра­зом фор­ми­ру­е­мая нор­ма соци­аль­ной жиз­ни заклю­ча­ет­ся в том, что толь­ко за тем чело­ве­ком может при­зна­вать­ся пра­во тре­бо­вать удо­вле­тво­ре­ния сво­их потреб­но­стей за счет дру­гих людей, кто при­ни­ма­ет на себя в ответ соот­вет­ству­ю­щие обя­за­тель­ства или пред­ва­ри­тель­но обес­пе­чи­ва­ет резуль­та­та­ми сво­ей дея­тель­но­сти удо­вле­тво­ре­ние чужих потреб­но­стей. Логич­но пред­по­ло­жить, что про­из­во­ди­те­ли това­ров и услуг всту­па­ли в кре­дит­ные отно­ше­ния преж­де все­го с теми контр­аген­та­ми, кто, по их мне­нию, сам спо­со­бен, готов и стре­мит­ся реа­ли­зо­вы­вать свои спо­соб­но­сти в буду­щем, удо­вле­тво­ряя не толь­ко свои нуж­ды, но и потреб­но­сти дру­гих людей, что уве­ли­чи­ва­ло веро­ят­ность успеш­ной реа­ли­за­ции прав пер­во­на­чаль­ных кре­ди­то­ров. Появле­ние денег спо­соб­ство­ва­ло рас­ши­ре­нию кре­дит­ных отно­ше­ний, росту про­из­вод­ства това­ров и услуг, а так­же фор­ми­ро­ва­нию меха­низ­мов и усло­вий даль­ней­шей инте­гра­ции соци­у­ма по горизонтали.

Можно ска­зать, что соци­аль­ное раз­ви­тие про­ис­хо­дит на острие готов­но­сти части чле­нов обще­ства, обла­да­ю­щих боль­ши­ми твор­че­ски­ми спо­соб­но­стя­ми (как умствен­ны­ми, так и физи­че­ски­ми), к праг­ма­ти­че­ско­му аль­тру­из­му. Свобод­но и ответ­ствен­но осо­зна­вая себя само­де­я­тель­ной частью в рам­ках той или иной фор­мы обще­ствен­ной орга­ни­за­ции, они реа­ли­зо­вы­ва­ли свои воз­мож­но­сти, одно­вре­мен­но фор­ми­руя сооб­ще­ство кре­ди­то­спо­соб­ных и пла­те­же­спо­соб­ных субъ­ек­тов. И день­ги объ­ек­тив­но потре­бо­ва­лись для того, что­бы вопло­тить в жизнь и запу­стить этот меха­низм соци­аль­но­го раз­ви­тия, фор­ми­ро­ва­ние кото­ро­го долж­но было начать­ся в пери­од рас­па­да жест­ких рамок родо­пле­мен­ных уз. Иными сло­ва­ми, усло­вия раз­ви­тия и инте­гра­ции соци­у­ма по гори­зон­та­ли, а так­же воз­мож­но­сти реа­ли­за­ции чело­ве­че­ской сво­бо­ды (пони­ма­е­мой как посто­ян­ное устра­не­ние пре­град на пути бес­ко­неч­но­го раз­но­об­ра­зия чело­ве­че­ско­го твор­че­ства) объ­ек­тив­но пред­по­ла­га­ют обя­за­тель­ное нали­чие кре­дит­ных отно­ше­ний и появ­ле­ние денег как кре­дит­но­го инстру­мен­та, как фор­мы фик­са­ции есте­ствен­ных соци­аль­ных прав их обла­да­те­лей как кре­ди­то­ров общества.

Форма, в кото­рой это пра­во коли­че­ствен­но фик­си­ру­ет­ся, выра­жа­ет­ся, сохра­ня­ет­ся и реа­ли­зу­ет­ся на прак­ти­ке, пред­став­ля­ет собой фор­му денег. В про­цес­се раз­ви­тия циви­ли­за­ции день­ги как выра­же­ние пра­во­вых отно­ше­ний меж­ду кре­ди­то­ра­ми и долж­ни­ка­ми изме­ня­ли свою фор­му. Неизмен­ным оста­ет­ся лишь то обсто­я­тель­ство, что сфе­ра денеж­но-кре­дит­ных отно­ше­ний явля­ет­ся осно­вой фор­ми­ро­ва­ния отно­си­тель­но неза­ви­си­мой от власт­ной вер­ти­ка­ли систе­мы соци­аль­ных прав и обя­зан­но­стей в обществе.

Заметим так­же, что, как и любая дру­гая инсти­ту­ци­о­наль­ная фор­ма, та или иная фор­ма денег на одних исто­ри­че­ских эта­пах может спо­соб­ство­вать про­цес­су соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия, а на дру­гих — тор­мо­зить его, что и вызы­ва­ет соци­аль­ную потреб­ность в ее заме­не. Причем посколь­ку день­ги пред­став­ля­ют собой меха­низм орга­ни­за­ции и реа­ли­за­ции кре­дит­ных отно­ше­ний, поз­во­ля­ю­щих фор­ми­ро­вать систе­му есте­ствен­ных прав и обя­зан­но­стей чле­нов обще­ства, то совер­шен­ство­ва­ние фор­мы денег, с одной сто­ро­ны, отра­жа­ет про­цесс соци­аль­но­го раз­ви­тия, а с дру­гой — явля­ет­ся кон­сти­ту­и­ру­ю­щим эле­мен­том это­го раз­ви­тия. В этой свя­зи любые дей­ствия, пре­пят­ству­ю­щие адек­ват­но­му изме­не­нию фор­мы денег, а так­же воз­врат к исполь­зо­ва­нию преж­них денеж­ных форм, сви­де­тель­ству­ют о тор­мо­же­нии соци­аль­но­го раз­ви­тия или о соци­аль­ном регрес­се. Обществен­ное при­зна­ние (хотя не все­гда осо­знан­ное зна­чи­тель­ной частью обще­ства) дан­но­го фак­та харак­те­ри­зу­ет­ся нали­чи­ем или отсут­стви­ем дове­рия, кото­рым поль­зу­ет­ся та или иная фор­ма денег, что отра­жа­ет­ся в пока­за­те­лях ее обесценения.

К сожа­ле­нию, и сего­дня мно­гим доста­точ­но труд­но понять, что инсти­тут денег, по сути, все­гда пред­став­лял и пред­став­ля­ет собой фор­му фик­са­ции и реа­ли­за­ции соци­аль­ных прав (осно­ван­ных на кре­дит­ной при­ро­де есте­ствен­ных прав в обще­стве), а не какой-либо, пусть и осо­бый или даже услов­ный товар, обла­да­ю­щий абстракт­ным каче­ством все­об­ще­го эквивалента.

Поясним, что абстракт­ное поня­тие «все­об­ще­го экви­ва­лен­та» (сто­и­мо­сти това­ров) вынуж­ден­но воз­ни­ка­ет в тео­ре­ти­че­ских кон­струк­ци­ях, если исхо­дить из пред­став­ле­ний о воз­ник­но­ве­нии денег из това­ро­об­ме­на (что, кста­ти, явля­ет­ся одной из форм мифо­ло­ги­за­ции рын­ка), а не в резуль­та­те раз­ви­тия кре­дит­ных отно­ше­ний как инстру­мен­та фик­са­ции прав кре­ди­то­ров. Дело в том, что, если замы­кать­ся на ана­ли­зе исклю­чи­тель­но това­ро­об­мен­ных отно­ше­ний меж­ду людь­ми, то в рам­ках этих отно­ше­ний невоз­мож­но выявить момен­тов появ­ле­ния у контр­аген­тов прав или обя­зан­но­стей. Обмен (или рынок) мож­но рас­смат­ри­вать лишь как соци­аль­ный меха­низм, обес­пе­чи­ва­ю­щий реа­ли­за­цию уже имев­ших­ся у них прав, в част­но­сти, на те или иные това­ры или услу­ги. Таким обра­зом, «потреб­ность» награ­дить день­ги опре­де­ле­ни­ем все­об­ще­го экви­ва­лен­та появи­лась в резуль­та­те недо­ста­точ­но­го пони­ма­ния основ фор­ми­ро­ва­ния соци­аль­ных прав и обя­зан­но­стей, про­ис­хо­дя­щих от кре­дит­ных отно­ше­ний. Из поля зре­ния фило­со­фов и эко­но­ми­стов выпал тот факт, что имен­но бла­го­да­ря сво­ей кре­дит­ной осно­ве день­ги ста­ли актив­но исполь­зо­вать­ся в каче­стве инстру­мен­та обме­на. Путем фор­ми­ро­ва­ния и исполь­зо­ва­ния общей фор­мы кре­дит­ных инстру­мен­тов и инстру­мен­тов обме­на про­ис­хо­ди­ло при­зна­ние (не все­гда осо­знан­ное) раз­лич­ны­ми чле­на­ми обще­ства сво­ей потреб­но­сти и зави­си­мо­сти от резуль­та­тов дея­тель­но­сти друг дру­га, а, сле­до­ва­тель­но, вза­им­ное при­зна­ние прав и обя­зан­но­стей, вклю­чая пра­во част­ной соб­ствен­но­сти. Адам Смит (1723–1790), чье «Иссле­до­ва­ние о при­ро­де и при­чи­нах богат­ства наро­дов» счи­та­ет­ся пред­те­чей как совре­мен­но­го либе­ра­лиз­ма, так и марк­сиз­ма, при­зна­вал, что, если один чело­век обла­дал боль­шим коли­че­ством опре­де­лен­но­го про­дук­та, чем сам нуж­дал­ся в нем, а дру­гой испы­ты­вал в нем недо­ста­ток, но в дан­ный момент не имел ниче­го тако­го, в чем нуж­дал­ся пер­вый, то меж­ду ними не мог­ло бы про­изой­ти ника­ко­го обме­на. Отвечая на вопрос о том, каким же обра­зом про­ис­хо­ди­ло раз­ви­тие това­ро­об­ме­на, Смит ока­зал­ся в затруд­ни­тель­ном поло­же­нии. Он не «заме­тил» есте­ствен­ную необ­хо­ди­мость воз­ник­но­ве­ния меж­ду людь­ми кре­дит­ных отно­ше­ний, фор­мой фик­са­ции кото­рых пер­во­на­чаль­но мог­ли ока­зать­ся опре­де­лен­ные пред­ме­ты (ско­рее все­го, те из них, кото­рым при­да­ва­лось сакраль­ное зна­че­ние, или они исполь­зо­ва­лись как сим­во­лы вла­сти вождей пле­мен и родов). Не «уви­дел» он и того, что эти пред­ме­ты (в даль­ней­шем — мате­ри­а­лы, из кото­рых они были сде­ла­ны) ста­ли исполь­зо­вать­ся так­же в каче­стве сред­ства обме­на, пред­став на все­об­щее обо­зре­ние в виде инсти­ту­та денег. Не будучи гото­вым при­знать (и при­нять) тот факт, что обще­ство раз­ви­ва­ет­ся по при­чи­не стрем­ле­ния части сво­их чле­нов, обла­да­ю­щих боль­ши­ми твор­че­ски­ми спо­соб­но­стя­ми (как умствен­ны­ми, так и физи­че­ски­ми) к праг­ма­ти­че­ско­му аль­тру­из­му, про­яв­ля­ю­ще­му­ся в раз­лич­ных фор­мах кре­дит-но-пра­во­вых отно­ше­ний, Смит не вышел за пре­де­лы наблю­де­ния у людей голо­го эго­из­ма, и все его рас­суж­де­ния, остав­шись в гра­ни­цах това­ро­об­ме­на, при­ве­ли к несу­раз­ным выво­дам. Логика Смита отно­си­тель­но при­чин раз­ви­тия това­ро­об­ме­на выгля­де­ла сле­ду­ю­щим обра­зом. Каждый разум­ный чело­век «дол­жен был ста­рать­ся так устро­ить свои дела, что­бы посто­ян­но наря­ду с осо­бы­ми про­дук­та­ми сво­е­го соб­ствен­но­го про­мыс­ла иметь неко­то­рое коли­че­ство тако­го това­ра, кото­рый, по его мне­нию, никто не отка­жет­ся взять в обмен на про­дук­ты сво­е­го промысла»155.

Но в таком слу­чае полу­ча­ет­ся сле­ду­ю­щая кар­ти­на. Если счи­тать, что каж­дый разум­ный чело­век обме­ни­вал свои про­дук­ты на това­ры, кото­рые, хотя и не были ему нуж­ны, но поль­зо­ва­лись повы­шен­ным спро­сом (посколь­ку, соглас­но Смиту, никто не отка­зы­вал­ся «взять их в обмен на про­дук­ты сво­е­го про­мыс­ла»), то это пред­по­ло­же­ние исклю­ча­ет из спис­ка «разум­ных» людей про­из­во­ди­те­лей ука­зан­ных това­ров повы­шен­но­го спро­са. Ведь потреб­но­сти про­из­во­ди­те­лей това­ров, поль­зо­вав­ших­ся повы­шен­ным спро­сом, по опре­де­ле­нию, долж­ны были пол­но­стью удо­вле­тво­рять­ся в резуль­та­те обме­на их про­дук­ции на все осталь­ные това­ры, кото­рые мог­ли быть про­из­ве­де­ны их контр­аген­та­ми при дан­ном уров­не раз­ви­тия товар­но­го про­из­вод­ства. Продук­ция всех осталь­ных про­из­во­ди­те­лей долж­на была поль­зо­вать­ся мень­шим спро­сом, чем их соб­ствен­ная, а, сле­до­ва­тель­но, ее нера­зум­но было бы накап­ли­вать в рас­че­те на то, что «никто не отка­жет­ся ее взять вза­мен». При этом понят­но, что имен­но про­из­во­ди­те­ли това­ров, поль­зо­вав­ших­ся наи­боль­шим спро­сом, и испы­ты­ва­ли глав­ную потреб­ность в появ­ле­нии денег. Следо­ва­тель­но, выяв­лен­ная Смитом про­бле­ма для раз­ви­тия това­ро­об­ме­на (когда один чело­век обла­дал боль­шим коли­че­ством опре­де­лен­но­го про­дук­та, чем сам нуж­дал­ся в нем, а дру­гой испы­ты­вал в нем недо­ста­ток, но в дан­ный момент не имел ниче­го тако­го, в чем нуж­дал­ся пер­вый) при таком пред­по­ло­же­нии ока­зы­ва­лась нераз­ре­шен­ной. Отметим так­же, что само нали­чие това­ров повы­шен­но­го спро­са, при кото­рых они сво­бод­но обме­ни­ва­ют­ся на про­дук­цию любых дру­гих про­из­во­ди­те­лей, не озна­ча­ет, что такие това­ры выпол­ня­ют функ­ции денег. Даже если пытать­ся «выво­дить» день­ги из про­сто­го това­ро­об­ме­на, необ­хо­ди­мо при­знать, что, для того что­бы они ста­ли день­га­ми, нужен был отно­си­тель­ный избы­ток этих това­ров, посколь­ку они долж­ны были исполь­зо­вать­ся их потре­би­те­ля­ми не по назна­че­нию (не в соот­вет­ствии с их потре­би­тель­ной цен­но­стью). Но в слу­чае появ­ле­ния избыт­ка таких това­ров они бы уже не поль­зо­ва­лись повы­шен­ным спро­сом. Следо­ва­тель­но, в соот­вет­ствии с логи­кой Смита и боль­шин­ства совре­мен­ных авто­ров, они тогда не мог­ли уже пре­тен­до­вать на ста­тус денег (посколь­ку не было осно­ва­ний рас­счи­ты­вать на то, что никто не отка­жет­ся взять их в обмен на резуль­та­ты собственного труда).

Таким обра­зом, если про­ис­хож­де­ние денег искать в това­ро­об­ме­не, полу­ча­ет­ся, что «каж­дый разум­ный чело­век» сна­ча­ла дол­жен был лишить­ся разу­ма. В про­тив­ном слу­чае труд­но объ­яс­нить, поче­му такой «разум­ный» чело­век вдруг решил обме­ни­вать резуль­та­ты сво­е­го тру­да на ненуж­ные ему для жиз­ни пред­ме­ты. Только поте­ряв остат­ки разу­ма такой чело­век мог наде­ять­ся, что появят­ся столь же нера­зум­ные люди, кото­рые нач­нут посту­пать ана­ло­гич­ным обра­зом, и выбор ненуж­ных пред­ме­тов у них сов­па­дет. Эти ненуж­ные пред­ме­ты ста­нут тогда «все­об­щим ору­ди­ем тор­гов­ли», при­об­ре­тая неиз­вест­ным обра­зом спо­соб­ность быть все­об­щим экви­ва­лен­том. Абсурд­ность тако­го пред­по­ло­же­ния оче­вид­на. Поэто­му все фило­со­фы и эко­но­ми­сты (до А. Смита и после него), зани­мав­ши­е­ся про­бле­мой денег, фак­ти­че­ски под­ме­ня­ли вопрос об их появ­ле­нии темой необ­хо­ди­мо­сти денег для товарообмена156.

Заметим так­же, что во всех тео­ри­ях денег их появ­ле­ние обос­но­вы­ва­ет­ся при таком уров­не раз­ви­тия про­цес­са раз­де­ле­ния тру­да и товар­но­го про­из­вод­ства, дости­же­ние кото­ро­го мог­ло состо­ять­ся толь­ко после появ­ле­ния денег. При этом сами день­ги, неза­ви­си­мо от того, рас­смат­ри­ва­ют­ся ли они как зна­ки сто­и­мо­сти или их бытие при­рав­ни­ва­ет­ся к опре­де­лен­ной мате­ри­аль­ной обо­лоч­ке, ана­ли­зи­ру­ют­ся глав­ным обра­зом как сред­ство обра­ще­ния и сме­ши­ва­ют­ся с их исто­ри­че­ски измен­чи­вой фор­мой157 что сего­дня порож­да­ет неадек­ват­ное отно­ше­ние к денеж­ной эмис­сии, инфля­ции и бан­ков­ской системе.

Утвер­ждая, что день­ги не мог­ли вырас­ти из про­сто­го това­ро­об­ме­на, мы, конеч­но, не хотим ска­зать, что их появ­ле­ние не спо­соб­ство­ва­ло раз­ви­тию това­ро­об­мен­ных отно­ше­ний, или ука­зать на то обсто­я­тель­ство, что нали­чие това­ро­об­ме­на (т.е. рын­ка) не явля­ет­ся обя­за­тель­ным усло­ви­ем суще­ство­ва­ния денег. Мы под­чер­ки­ва­ем лишь кре­дит­ную при­ро­ду денег и тот факт, что сто­рон­ни­ки тра­ди­ци­он­ной точ­ки зре­ния, кото­рые в каче­стве осно­во­по­ла­га­ю­щей потреб­но­сти в день­гах выде­ля­ют их функ­цию как сред­ства обме­на и пред­став­ля­ют появ­ле­ние денег в виде това­ра, поль­зо­вав­ше­го­ся повы­шен­ным спро­сом, наме­рен­но или по незна­нию упус­ка­ют из вида целый ряд фак­то­ров. Так, если рас­смот­реть ситу­а­цию с дра­го­цен­ны­ми метал­ла­ми, кото­рые дей­стви­тель­но ста­ли одной из пер­вых форм денег, то в рам­ках про­сто­го това­ро­об­ме­на в прин­ци­пе невоз­мож­но убе­ди­тель­но объ­яс­нить появ­ле­ние повы­шен­но­го спро­са на них как на товар. При этом оста­ют­ся невы­яс­нен­ны­ми мно­гие вопро­сы. В част­но­сти, поче­му у кого-то из наших дав­них пред­ков вооб­ще появи­лась идея поме­нять свой при­год­ный для инди­ви­ду­аль­но­го упо­треб­ле­ния товар, напри­мер, на такой прак­ти­че­ски бес­по­лез­ный в то вре­мя для чело­ве­че­ской жиз­не­де­я­тель­но­сти металл, каким явля­лось то же золо­то? Как этот металл вооб­ще мог ока­зать­ся това­ром, не гово­ря уже о том, что­бы стать таким това­ром, кото­рый бы начал актив­но исполь­зо­вать­ся раз­лич­ны­ми това­ро­про­из­во­ди­те­ля­ми в обмен на резуль­та­ты сво­ей дея­тель­но­сти? В суще­ству­ю­щих сего­дня трак­тов­ках роли и функ­ции денег этот вопрос не рас­кры­ва­ет­ся. И не рас­кры­ва­ет­ся он пото­му, что в боль­шин­стве фило­соф­ских и эко­но­ми­че­ских тео­рий прак­ти­че­ски пол­но­стью игно­ри­ру­ет­ся соци­аль­ная при­ро­да есте­ствен­но­го пра­ва, а, сле­до­ва­тель­но, и инсти­тут денег не рас­смат­ри­ва­ет­ся как фор­ма фик­са­ции и реа­ли­за­ции прав кре­ди­то­ров. Если отбро­сить пред­по­ло­же­ние, что всех людей вдруг вне­зап­но осе­ни­ла боже­ствен­ная (или дья­воль­ская) идея исполь­зо­вать какой-либо товар в каче­стве денег (а не как товар), то сле­ду­ет при­знать, что потреб­ность в день­гах не мог­ла появить­ся в усло­ви­ях про­сто­го това­ро­об­ме­на. Функции денег не мог начать выпол­нять ни один товар, обла­дав­ший впол­не кон­крет­ной потре­би­тель­ной цен­но­стью (сто­и­мо­стью) и поль­зо­вав­ший­ся повы­шен­ным спросом.

Все ста­но­вит­ся на свои места, если осо­знать, что день­ги мог­ли появить­ся толь­ко в про­цес­се орга­ни­за­ции кре­дит­ных отно­ше­ний, бла­го­да­ря воз­мож­но­сти полу­чить кре­дит у про­из­во­ди­те­лей, чьи това­ры поль­зо­ва­лись повы­шен­ным спро­сом. Формой фик­са­ции этих кре­дит­ных отно­ше­ний, ско­рее все­го, пер­во­на­чаль­но высту­па­ли опре­де­лен­ные мате­ри­аль­ные атри­бу­ты, кото­рые уже исполь­зо­ва­лись в каче­стве сакраль­ных сим­во­лов вла­сти, ука­зы­вав­ших на осо­бые соци­аль­ные пра­ва вождей пле­мен, ста­рей­шин и т.п. При этом сам факт воз­ник­но­ве­ния кре­дит­ных отно­ше­ний (когда про­из­во­ди­те­ли това­ров повы­шен­но­го спро­са вме­сто непо­сред­ствен­но­го обме­на их на дру­гие това­ры ста­ли предо­став­лять их в кре­дит) спо­соб­ство­вал росту цепоч­ки этих отно­ше­ний, а вме­сте с ними — раз­ви­тию про­цес­са раз­де­ле­ния тру­да в обще­стве, сле­до­ва­тель­но, рас­ши­ре­нию мас­шта­бов и струк­ту­ры товар­но­го про­из­вод­ства. Ведь тот, кто полу­чал в кре­дит нуж­ный ему товар (а не вынуж­ден был менять его на соб­ствен­ную про­дук­цию), сам теперь ока­зы­вал­ся в состо­я­нии предо­ста­вить кре­дит потре­би­те­лям сво­е­го това­ра. Это обес­пе­чи­ва­ло воз­мож­ность и вызы­ва­ло потреб­ность в росте кре­дит­ных инстру­мен­тов, что пер­во­на­чаль­но пре­вра­ти­ло «про­из­вод­ство» быв­ших сакраль­ных атри­бу­тов в само­сто­я­тель­ную сфе­ру дея­тель­но­сти. Естествен­но, что в рам­ках это­го про­цес­са образ самих «сакраль­ных атри­бу­тов» как кре­дит­ных инстру­мен­тов пре­тер­пе­вал изме­не­ния, несколь­ко деваль­ви­ро­вал­ся. Наряду с укра­ше­ни­я­ми (про­из­вод­ство кото­рых сохра­ни­лось для наи­бо­лее круп­ных кре­ди­то­ров и пред­ста­ви­те­лей вла­сти) в каче­стве фор­мы фик­са­ции кре­дит­ных отно­ше­ний ста­ли в основ­ном исполь­зо­вать­ся мате­ри­а­лы для их про­из­вод­ства. Среди них осо­бую роль при­об­ре­ли дра­го­цен­ные метал­лы, кото­рые, обла­дая таки­ми свой­ства­ми как одно­род­ность, дели­мость без поте­ри каче­ства, сохран­ность, ока­за­лись наи­бо­лее при­год­ны­ми для фик­са­ции став­ших коли­че­ствен­но раз­но­об­раз­ны­ми прав раз­лич­ных кре­ди­то­ров (в тра­ди­ци­он­ной трак­тов­ке — для выпол­не­ния функ­ции меры сто­и­мо­сти), а так­же для их обме­на. Таким обра­зом, сакраль­ные атри­бу­ты, пер­во­на­чаль­но отра­жав­шие обще­ствен­ное при­зна­ние есте­ствен­но­го пра­ва кон­крет­ных кре­ди­то­ров, окон­ча­тель­но обре­ли денеж­ную фор­му после того, как мас­шта­бы кре­дит­ных отно­ше­ний в обще­стве суще­ствен­но уве­ли­чи­лись. Произо­шед­ший в ито­ге рост про­из­вод­ства и появ­ле­ние новых това­ров спо­соб­ство­ва­ли уско­рен­ной реа­ли­за­ции прав кре­ди­то­ров. Это и про­яви­лось в рас­ши­рен­ном исполь­зо­ва­нии кре­дит­ных инстру­мен­тов в каче­стве инстру­мен­тов това­ро­об­ме­на, чем мож­но объ­яс­нить тео­ре­ти­че­ское «выве­де­ние» денег из про­сто­го товарообмена.

Еще раз повто­рим, что пони­ма­ние кре­дит­ной при­ро­ды денег не отри­ца­ет, а пред­по­ла­га­ет воз­мож­ность и необ­хо­ди­мость их исполь­зо­ва­ния в каче­стве инстру­мен­та обме­на. Появив­шись в каче­стве важ­ней­ше­го эле­мен­та фор­ми­ру­е­мой есте­ствен­ной систе­мы прав и обя­зан­но­стей меж­ду людь­ми, день­ги ста­ли объ­еди­нять не толь­ко парт­не­ров по кон­крет­ным кре­дит­ным тран­сак­ци­ям, но и так назы­ва­е­мых «соци­аль­ных ано­ни­мов». Послед­ние со вре­ме­нем пере­ста­ва­ли иметь непо­сред­ствен­ные пря­мые кон­трак­ты со сво­и­ми долж­ни­ка­ми и мог­ли уже не обла­дать чет­ки­ми пред­став­ле­ни­я­ми друг о дру­ге. Но кос­вен­ным обра­зом все това­ро­про­из­во­ди­те­ли ока­зы­ва­лись и ока­зы­ва­ют­ся свя­зан­ны­ми меж­ду собой посред­ством ухо­дя­щих вглубь кре­дит­ных цепо­чек. Данные цепоч­ки про­яв­ля­лись на поверх­но­сти в виде еди­ных инстру­мен­тов, исполь­зу­е­мых при реа­ли­за­ции и при­об­ре­те­нии това­ров и услуг. Иными сло­ва­ми, с появ­ле­ни­ем денег объ­е­мы предо­став­ля­е­мых в кре­дит това­ров и услуг ста­ли опре­де­лять­ся с уче­том пред­по­ло­же­ния и оце­нок кре­ди­то­ров, что про­изой­дет раз­ви­тие и рас­ши­ре­ние кре­дит­ных цепо­чек, в рам­ках кото­рых полу­ча­те­ли кре­ди­та сами ока­жут­ся кре­ди­то­ра­ми. При этом услов­но конеч­ный долж­ник (если счи­тать по отно­ше­нию к пер­во­на­чаль­но­му кре­ди­то­ру) не обя­за­тель­но будет иметь чет­кое пред­став­ле­ния о пер­вом кре­ди­то­ре. Но имен­но про­дук­ция или услу­ги это­го долж­ни­ка и могут потре­бо­вать­ся пер­во­му кре­ди­то­ру, кото­рый, при­об­ре­тя их за день­ги (реа­ли­зо­вав свое пра­во кре­ди­то­ра в резуль­та­те обме­на), закро­ет одну кре­дит­ную цепоч­ку, одно­вре­мен­но начав новую (посколь­ку уже этот быв­ший «конеч­ный» долж­ник, став обла­да­те­лем денег, пре­вра­ща­ет­ся в кре­ди­то­ра обще­ства). Таким обра­зом, инсти­тут денег, пред­став в виде еди­но­го кре­дит­но­го инстру­мен­та и инстру­мен­та обме­на, стал обес­пе­чи­вать усло­вия для сохра­не­ния и рас­ши­ре­ния кре­дит­но­го и товар­но­го кру­го­обо­ро­та (созда­вая пред­по­сыл­ки для уско­ре­ния соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го развития).

Корни допу­щен­ной впо­след­ствии тео­ре­ти­че­ской ошиб­ки, свя­зан­ной с выве­де­ни­ем денег из товар­но­го обме­на, лежат в непо­ни­ма­нии или неже­ла­нии при­зна­вать соци­аль­ную при­ро­ду есте­ствен­ных прав как прав кре­ди­то­ров обществ. Они так­же обу­слов­ле­ны отсут­стви­ем долж­но­го вни­ма­ния к тому обсто­я­тель­ству, что ника­кая фор­ма денег не мог­ла полу­чить при­зна­ние това­ро­про­из­во­ди­те­лей, а так­же обес­пе­чить воз­мож­ность объ­еди­не­ния соци­аль­ных субъ­ек­тов в про­стран­стве и во вре­ме­ни, если бы за этой фор­мой с само­го нача­ла не сто­я­ли при­зна­ва­е­мые пра­ва дер­жа­те­лей денег как кре­ди­то­ров. Именно путем выде­ле­ния и исполь­зо­ва­ния общей фор­мы кре­дит­ных инстру­мен­тов и инстру­мен­тов обме­на мог­ло про­ис­хо­дить при­зна­ние отно­си­тель­но обособ­лен­ных чле­нов чело­ве­че­ско­го сооб­ще­ства сво­ей потреб­но­сти в резуль­та­тах дея­тель­но­сти друг дру­га и сво­ей вза­и­мо­за­ви­си­мо­сти, а, сле­до­ва­тель­но, вза­им­ное при­зна­ние прав и обя­зан­но­стей, есте­ствен­ным носи­те­лем кото­рых ста­ли деньги.

Но в нашей жиз­ни, как извест­но, за все при­хо­дит­ся пла­тить158 Процесс пре­вра­ще­ния денег в ано­ним­ный инстру­мент реа­ли­за­ции прав на полу­че­ние това­ров и услуг при­вел так­же и к тому что у раз­лич­ных чле­нов обще­ства появи­лось стрем­ле­ние, став обла­да­те­ля­ми денег, полу­чить пра­ва и при­ви­ле­гии, не при­кла­ды­вая при этом осо­бых уси­лий, не ста­но­вясь кре­ди­то­ра­ми обще­ства и не испол­няя необ­хо­ди­мых обя­зан­но­стей. Закру­тив спи­раль кре­дит­но­го и товар­но­го кру­го­обо­ро­та, день­ги, пре­вра­тив­шись в ано­ним­ный кре­дит­ный инстру­мент, наде­ля­ю­щий пра­ва­ми любо­го их дер­жа­те­ля, ока­за­лись объ­ек­том покло­не­ния и охо­ты со сто­ро­ны всех заин­те­ре­со­ван­ных в лег­кой добы­че. И эта без­жа­лост­ная в сво­ей дико­сти бра­ко­ньер­ская охо­та, участ­ни­ки кото­рой стре­ми­лись и стре­мят­ся, полу­чив день­ги, при­об­ре­сти толь­ко пра­ва в отно­ше­нии резуль­та­тов дея­тель­но­сти дру­гих людей, не при­ни­мая вза­мен на себя и не выпол­няя ника­ких обя­за­тельств перед ними, созда­ет усло­вия для пре­ры­ва­ния кре­дит­ных цепо­чек, раз­ру­ше­ния пол­но­цен­ных кре­дит­ных отно­ше­ний и обес­це­не­ния исполь­зу­е­мой фор­мы денег (инфля­ции). В свою оче­редь раз­рыв кре­дит­ных цепо­чек сопро­вож­да­ет­ся или про­во­ци­ру­ет воз­ник­но­ве­ние эко­но­ми­че­ских и соци­аль­но-поли­ти­че­ских кри­зи­сов, паде­ние про­из­вод­ства това­ров и услуг, замед­ле­ние соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия или даже соци­аль­ный регресс.

Неодно­крат­ные повто­ре­ния ука­зан­но­го сце­на­рия на прак­ти­ке и его нега­тив­ные соци­аль­ные послед­ствия в опре­де­лен­ной сте­пе­ни объ­яс­ня­ют тот факт, что в раз­лич­ных поли­ти­ко-фило­соф­ских трак­та­тах вину за непра­во­мер­ные дей­ствия людей и соци­аль­ных групп часто ста­ли воз­ла­гать на день­ги, дохо­дя в сво­их край­них про­яв­ле­ни­ях до «обос­но­ва­ний» и тре­бо­ва­ний их уни­что­же­ния. Тем самым, по суще­ству, обос­но­вы­ва­лась необ­хо­ди­мость уни­что­же­ния неза­ви­си­мо­го от власт­ной вер­ти­ка­ли меха­низ­ма фор­ми­ро­ва­ния соци­аль­ных прав в обще­стве. Как под­твер­ди­ли раз­лич­ные соци­аль­ные экс­пе­ри­мен­ты, подоб­ные попыт­ки все­гда сопро­вож­да­лись гру­бым ущем­ле­ни­ем прав и сво­бод чело­ве­ка, тор­мо­зя про­цесс соци­аль­но­го раз­ви­тия159 Вместе с тем тот факт, что рас­смот­рен­ные выше зло­упо­треб­ле­ния в денеж­ной сфе­ре, если они при­об­ре­та­ют круп­ный раз­мах, ведут к обес­це­не­нию денег, неиз­мен­но напо­ми­на­ют о кре­дит­ной при­ро­де денег и соци­аль­но­го права.

Итак, день­ги — это не про­сто сред­ство обме­на, кото­ро­му было при­ду­ма­но абстракт­ное опре­де­ле­ние все­об­ще­го экви­ва­лен­та, а соци­аль­ный инстру­мент фик­са­ции и реа­ли­за­ции прав кре­ди­то­ров. Поэто­му обес­це­не­ние денег отра­жа­ет нали­чие круп­ных дис­про­пор­ций в систе­ме фор­ми­ро­ва­ния и рас­пре­де­ле­ния прав и обя­зан­но­стей в госу­дар­стве и обще­стве, отсут­ствие пол­но­цен­ных кре­дит­ных отно­ше­ний, а так­же необ­хо­ди­мых усло­вий для их раз­ви­тия. При сохра­не­нии такой ситу­а­ции раз­го­во­ры о бла­го­при­ят­ных пер­спек­ти­вах эко­но­ми­ки, изме­не­нии ее струк­ту­ры и повы­ше­нии ее инно­ва­ци­он­ной состав­ля­ю­щей, о дости­же­нии необ­хо­ди­мо­го уров­ня соци­аль­ной инте­гра­ции наше­го обще­ства и т.д. ока­зы­ва­ют­ся в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни бес­смыс­лен­ным заня­ти­ем. Осозна­ние кре­дит­ной при­ро­ды денег (как, впро­чем, и есте­ствен­но фор­ми­ру­е­мых соци­аль­ных прав) поз­во­ля­ет понять, что в насто­я­щее вре­мя денеж­ная эмис­сия, с одной сто­ро­ны, долж­на осно­вы­вать­ся на раз­ви­тии кре­дит­ных отно­ше­ний внут­ри России, а с дру­гой — обес­пе­чи­вать усло­вия для это­го раз­ви­тия. Это пред­по­ла­га­ет иные прин­ци­пы орга­ни­за­ции нашей бан­ков­ской систе­мы, иные ори­ен­ти­ры дея­тель­но­сти и функ­ции ком­мер­че­ских бан­ков, иные меха­низ­мы их вза­и­мо­дей­ствия с Централь­ным бан­ком, а так­же все­го бан­ков­ско­го сек­то­ра с правительством.

Концеп­ция кре­дит­ной при­ро­ды любой фор­мы денег спо­соб­ству­ет осо­зна­нию того, что в нашей стра­не денеж­ная эмис­сия не долж­на зави­сеть от про­из­во­ла и свое­нрав­ной пози­ции госу­дар­ствен­ных чинов­ни­ков. Стано­вит­ся оче­вид­ной потреб­ность в прин­ци­пи­аль­но ином под­хо­де к фор­ми­ро­ва­нию денеж­ной мас­сы, в пере­смот­ре наше­го отно­ше­ния к целям и функ­ци­ям ком­мер­че­ских бан­ков, бан­ков­ской систе­мы в целом, кото­рые в сво­ей сово­куп­но­сти долж­ны пред­став­лять «денеж­ную власть» в обще­стве. Дело в том, что зна­че­ние ком­мер­че­ских бан­ков заклю­ча­ет­ся не про­сто в пере­рас­пре­де­ле­нии вре­мен­но сво­бод­ных денеж­ных ресур­сов (как это при­ня­то счи­тать), а в актив­ном уча­стии в их фор­ми­ро­ва­нии в про­цес­се кре­дит­ной дея­тель­но­сти160. Только в этом слу­чае могут созда­вать­ся необ­хо­ди­мые пред­по­сыл­ки для реа­ли­за­ции все­го име­ю­ще­го­ся в стра­не потен­ци­а­ла соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го роста. При этом денеж­ная эмис­сия Централь­но­го бан­ка долж­на быть наце­ле­на на обес­пе­че­ние соци­аль­но­го дове­рия к бан­ков­ской систе­ме, а не пре­вра­щать­ся (как это про­изо­шло в нашей стра­не) в про­из­вод­ную от объ­ё­мов посту­па­ю­щей в стра­ну ино­стран­ной валю­ты. Это пред­по­ла­га­ет под­держ­ку кре­дит­ной эмис­сии ком­мер­че­ских бан­ков при адек­ват­ном кон­тро­ле и над­зо­ре за каче­ством их кре­дит­ной поли­ти­ки; арти­ку­ля­цию необ­хо­ди­мо­сти пол­но­цен­но­го рас­ши­ре­ния кре­дит­ных отно­ше­ний в соци­у­ме при жест­ком про­ти­во­дей­ствии любым фор­мам моно­по­ли­за­ции бан­ков­ской деятельности.

В насто­я­щее вре­мя в раз­лич­ных сло­ях наше­го обще­ства и в госу­дар­ствен­ных струк­ту­рах воз­рас­та­ет ощу­ще­ние того, что денеж­ная поли­ти­ка России нуж­да­ет­ся в серьез­ной кор­рек­ти­ров­ке. Однако отсут­ству­ет осо­зна­ние острой необ­хо­ди­мо­сти кри­ти­че­ско­го пере­смот­ра и кар­ди­наль­но­го изме­не­ния всей зако­но­да­тель­ной и нор­ма­тив­но-пра­во­вой базы Банка России, целей и инстру­мен­тов над­зо­ра за дея­тель­но­стью ком­мер­че­ских бан­ков. Предста­ви­те­ли испол­ни­тель­ной и зако­но­да­тель­ной вла­сти при рас­смот­ре­нии дан­ных вопро­сов про­дол­жа­ют пола­гать­ся исклю­чи­тель­но на мне­ние слу­жа­щих Банка России. Как пока­зы­ва­ет прак­ти­ка, Министер­ство юсти­ции РФ фак­ти­че­ски авто­ма­ти­че­ски реги­стри­ру­ет выпус­ка­е­мые Банком России нор­ма­тив­ные доку­мен­ты, несмот­ря на то, что эти доку­мен­ты в ряде слу­ча­ев про­ти­во­ре­чат дей­ству­ю­ще­му зако­но­да­тель­ству. Судеб­ная власть при рас­смот­ре­нии вопро­сов на пред­мет соот­вет­ствия зако­но­да­тель­ству нор­ма­тив­ных и ненор­ма­тив­ных доку­мен­тов, регу­ли­ру­ю­щих бан­ков­скую дея­тель­ность, как пра­ви­ло, так­же ока­зы­ва­ет­ся не на высо­те поло­же­ния. В этих усло­ви­ях Банк России в нашей стра­не не толь­ко полу­чил моно­по­лию на денеж­ную эмис­сию (это поло­же­ние Консти­ту­ции РФ нуж­да­ет­ся в кор­рек­ти­ров­ке), но и пре­тен­ду­ет на без­аль­тер­на­тив­ность пред­ла­га­е­мых им мер, непо­гре­ши­мость сво­ей пози­ции и взглядов.

Руково­ди­те­ли Банка России на про­тя­же­нии послед­них пят­на­дца­ти лет посто­ян­но ссы­ла­ют­ся на то, что они учи­ты­ва­ют меж­ду­на­род­ный опыт и реко­мен­да­ции авто­ри­тет­ных меж­ду­на­род­ных орга­ни­за­ций. Но, во-пер­вых, тео­ре­ти­че­ские и прак­ти­че­ские вопро­сы денеж­ной поли­ти­ки дале­ко не в пол­ной мере раз­ре­ше­ны и в раз­ви­тых стра­нах, что нагляд­но про­де­мон­стри­ро­вал совре­мен­ный миро­вой финан­со­вый кри­зис. Во-вто­рых, эффек­тив­ность и даже целе­со­об­раз­ность пред­ла­га­е­мых путей реше­ния бан­ков­ских про­блем со сто­ро­ны меж­ду­на­род­ных орга­ни­за­ций зави­сит от нали­чия ряда пред­ва­ри­тель­ных усло­вий, в сово­куп­но­сти харак­те­ри­зу­ю­щих реаль­ную ответ­ствен­ность «денеж­ных вла­стей» за бес­пе­ре­бой­ное функ­ци­о­ни­ро­ва­ние всей систе­мы финан­со­вых рас­че­тов (адек­ват­ные меха­низ­мы рефи­нан­си­ро­ва­ния бан­ков и стра­хо­ва­ния бан­ков­ских вкла­дов, дей­ствен­ная пра­во­вая защи­та кре­ди­то­ров и т.д.). В России эти усло­вия суще­ству­ют лишь номи­наль­но. Кроме того, реко­мен­да­ции меж­ду­на­род­ных орга­ни­за­ций не сле­ду­ет рас­смат­ри­вать в каче­стве исти­ны в послед­ней инстан­ции. Их раз­ра­бот­ка была отча­сти обу­слов­ле­на инте­ре­са­ми веду­щих госу­дарств по под­дер­жа­нию дви­же­ния денеж­но-кре­дит­ных пото­ков в свою поль­зу. Кроме того, если вду­мать­ся, то в послед­них вари­ан­тах ука­зан­ных реко­мен­да­ций мож­но обна­ру­жить впол­не отчет­ли­вую заин­те­ре­со­ван­ность дан­ных госу­дарств в уста­нов­ле­нии и исполь­зо­ва­нии в соб­ствен­ных инте­ре­сах над­на­ци­о­наль­ных меха­низ­мов над­зо­ра и регу­ли­ро­ва­ния про­цес­сов раз­ви­тия поли­ти­че­ской и эко­но­ми­че­ской ситу­а­ции в осталь­ных стра­нах мира. В-тре­тьих, если серьез­но про­ана­ли­зи­ро­вать нор­мо­твор­че­скую дея­тель­ность Банка России, то мож­но понять, что его сотруд­ни­ки не все­гда в состо­я­нии кри­ти­че­ски оце­ни­вать меж­ду­на­род­ный опыт: зача­стую они про­смат­ри­ва­ют истин­ный смысл, цели и послед­ствия исполь­зо­ва­ния раз­лич­ных инстру­мен­тов денеж­но-кре­дит­но­го регу­ли­ро­ва­ния. Рекомен­да­ции меж­ду­на­род­ных орга­ни­за­ций пере­ни­ма­ют­ся в иска­жен­ном виде, без уче­та усло­вий и инте­ре­сов раз­ви­тия рос­сий­ской эко­но­ми­ки, бан­ков­ской систе­мы и рос­сий­ско­го общества.

Однако основ­ная про­бле­ма заклю­ча­ет­ся в отсут­ствии адек­ват­но­го пони­ма­ния соци­аль­но-обу­слов­лен­ных меха­низ­мов денеж­ной эмис­сии, а так­же осо­зна­нии того фак­та, что на самом деле Банк России не осу­ществ­ля­ет само­сто­я­тель­но денеж­ную эмис­сию, а про­сто заме­ня­ет уже эми­ти­ро­ван­ные дол­ла­ры и евро на руб­ли, пре­вра­щая их тем самым в некий сур­ро­гат ино­стран­ной валю­ты для внут­рен­не­го поль­зо­ва­ния. Помимо того, что дан­ная ситу­а­ция сви­де­тель­ству­ет о несо­сто­я­тель­но­сти Банка России как эмис­си­он­но­го цен­тра, она не поз­во­ля­ет гово­рить о поли­ти­че­ской и финан­со­во-эко­но­ми­че­ской неза­ви­си­мо­сти России.

При обсуж­де­нии при­чин совре­мен­но­го финан­со­во­го кри­зи­са в России доста­точ­но мно­го гово­ри­лось, в том чис­ле и пред­ста­ви­те­ля­ми Банка России, об эго­и­сти­че­ской поли­ти­ке пра­ви­тель­ства США и о том, что эмис­сия дол­ла­ров осу­ществ­ля­ет­ся за счет роста госу­дар­ствен­но­го дол­га. Но при этом поче­му-то забы­ва­ют упо­мя­нуть о том, Банк России, эми­ти­руя руб­ли исклю­чи­тель­но за счет покуп­ки ино­стран­ной валю­ты (рас­ши­ряя свои дол­ла­ро­вые резер­вы), зани­ма­ет­ся ни чем иным как обес­пе­че­ни­ем финан­си­ро­ва­ния дан­но­го дол­га. Получа­ет­ся, что все дер­жа­те­ли руб­лей (а не толь­ко дол­ла­ров) ока­зы­ва­ют­ся кре­ди­то­ра­ми аме­ри­кан­ско­го пра­ви­тель­ства. Причем, если сам Банк России полу­ча­ет за эту свою дея­тель­ность доход (в чем-то напо­ми­на­ю­щий трид­цать среб­ре­ни­ков) в виде про­цен­тов на раз­ме­щен­ные им валют­ные резер­вы, то боль­шин­ство рос­сий­ских пред­при­я­тий и граж­дан вынуж­де­ны зани­мать­ся бес­про­цент­ным кре­ди­то­ва­ни­ем, а точ­нее — кре­ди­то­ва­ни­ем под отри­ца­тель­ный про­цент. Этот отри­ца­тель­ный про­цент скла­ды­ва­ет­ся из более высо­ких про­цен­тов, кото­рые рос­сий­ские пред­при­я­тия и бан­ки вынуж­де­ны пла­тить по полу­чен­ным кре­ди­там от ино­стран­ных бан­ков (пере­но­ся эти издерж­ки на рос­сий­ских потре­би­те­лей и высту­пая в каче­стве одно­го из фак­то­ров инфля­ции). А обра­щать­ся к ино­стран­ным бан­кам, кото­рые, кста­ти, поми­мо сво­е­го Централь­но­го бан­ка кре­ди­ту­ют­ся еще и Банком России, рос­сий­ские ком­па­нии вынуж­де­ны по при­чи­не неадек­ват­ной денеж­ной поли­ти­ки и денеж­но-кре­дит­но­го регу­ли­ро­ва­ния Банка России. Нас же при этом пыта­ют­ся уве­рить, что это свя­за­но с более низ­ким капи­та­лом рос­сий­ских бан­ков по срав­не­нию с ино­странными.

Заметим так­же, что при сохра­не­нии дей­ству­ю­ще­го меха­низ­ма денеж­ной эмис­сии пред­при­ни­ма­е­мые Банком России «анти­ин­фля­ци­он­ные меры» (в виде повы­ше­ния став­ки рефи­нан­си­ро­ва­ния, уве­ли­че­ния нор­ма­ти­вов обя­за­тель­ных резер­вов и т.п.) ока­зы­ва­ют­ся не толь­ко бес­смыс­лен­ны­ми с точ­ки зре­ния дости­же­ния жела­е­мо­го резуль­та­та, но неиз­беж­но ухуд­ша­ю­щи­ми ситу­а­цию в бан­ков­ском сек­то­ре. А ухуд­ше­ние ука­зан­ной ситу­а­ции ведет к обостре­нию соци­аль­но-эко­но­ми­че­ских и соци­аль­но-поли­ти­че­ских про­блем в стра­не. Заметим, что в раз­ви­тых стра­нах эти меры уже дав­но дока­за­ли свою неэф­фек­тив­ность и неце­ле­со­об­раз­ность. По этой при­чи­не мно­гие Централь­ные бан­ки либо вооб­ще отка­за­лись от уста­нов­ле­ния, в част­но­сти, нор­ма­ти­ва обя­за­тель­ных резер­вов, либо исполь­зу­ют этот нор­ма­тив для дру­гой цели: под­дер­жа­ния спро­са со сто­ро­ны ком­мер­че­ских бан­ков на кре­ди­ты, кото­рые они им предо­став­ля­ют. В России нор­ма­тив обя­за­тель­ных резер­вов уста­нов­лен при отсут­ствии у боль­шин­ства бан­ков реаль­ной воз­мож­но­сти и пра­ва на полу­че­ние кре­ди­тов в Банке России. Такая ситу­а­ция озна­ча­ет, что Банком России не созда­ны необ­хо­ди­мые усло­вия для обес­пе­че­ния надеж­но­сти и пол­но­цен­но­го функ­ци­о­ни­ро­ва­ния ком­мер­че­ских банков161.

В этих усло­ви­ях повы­ше­ние нор­ма­ти­ва обя­за­тель­ных резер­вов спо­соб­но лишь вызвать у основ­ной мас­сы бан­ков допол­ни­тель­ные про­бле­мы при испол­не­нии сво­их обя­за­тельств перед кре­ди­то­ра­ми и вклад­чи­ка­ми. Такой спо­соб борь­бы с инфля­ци­ей ока­зы­ва­ет­ся не менее губи­тель­ным для соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия, чем сама инфля­ция. При отсут­ствии реаль­но­го и посто­ян­но дей­ству­ю­ще­го меха­низ­ма рефи­нан­си­ро­ва­ния ком­мер­че­ских бан­ков не может даже обсуж­дать­ся в каче­стве анти­ин­фля­ци­он­ной меры и повы­ше­ние став­ки рефи­нан­си­ро­ва­ния Банка России.

Перечень кри­ти­че­ских заме­ча­ний в адрес про­во­ди­мой Банком России поли­ти­ки может быть суще­ствен­но рас­ши­рен. К сожа­ле­нию, при­хо­дит­ся кон­ста­ти­ро­вать, что и в сре­де науч­но­го сооб­ще­ства при рас­смот­ре­нии вопро­сов денеж­ной поли­ти­ки часто ощу­ща­ет­ся недо­ста­ток их глу­бо­кой и все­сто­рон­ней про­ра­бот­ки, про­сле­жи­ва­ет­ся инер­ция мышления.

Правда, неко­то­рые рос­сий­ские эко­но­ми­сты в послед­нее вре­мя ста­ли, нако­нец, обра­щать вни­ма­ние на то, что глав­ной зада­чей денеж­но-кре­дит­ной поли­ти­ки России не долж­но быть кре­ди­то­ва­ние эко­но­мик неко­то­рых раз­ви­тых стран за счет оте­че­ствен­ной эко­но­ми­ки. Вместе с тем одно­вре­мен­но они про­дол­жа­ют оправ­ды­вать поли­ти­ку, кото­рая про­во­ди­лась все эти годы Банком России по искус­ствен­но­му под­дер­жа­нию валют­но­го кур­са руб­ля. Утвер­жда­ет­ся, в част­но­сти, что про­ве­де­ние такой поли­ти­ки было яко­бы необ­хо­ди­мо для борь­бы с инфля­ци­ей и для предот­вра­ще­ния «рез­ко­го сни­же­ния кон­ку­рен­то­спо­соб­но­сти оте­че­ствен­ной про­дук­ции» на внут­рен­нем и миро­вом рын­ках. Однако при этом не уточ­ня­ет­ся, о какой оте­че­ствен­ной про­дук­ции идет речь? Между тем, в тече­ние рас­смат­ри­ва­е­мо­го пери­о­да для основ­ной части рос­сий­ско­го экс­пор­та — неф­ти, газа и дру­гих сырье­вых това­ров — ника­ких про­блем с ухуд­ше­ни­ем кон­ку­рен­то­спо­соб­но­сти не про­изо­шло даже при рез­ком уве­ли­че­нии цены дан­ных това­ров (без уче­та каких-либо изме­не­ний кур­са руб­ля). Более того, и для осталь­ной части рос­сий­ско­го экс­пор­та про­бле­ма валют­но­го кур­са не име­ла сколь нибудь суще­ствен­но­го зна­че­ния, посколь­ку экс­порт­ные цены все рав­но уста­нав­ли­ва­ют­ся в дол­ла­рах, и ино­стран­ным импор­те­рам изме­не­ние внут­рен­не­го валют­но­го кур­са руб­ля было абсо­лют­но без­раз­лич­но. Вообще, сле­ду­ет под­черк­нуть, что для повы­ше­ния кон­ку­рен­то­спо­соб­но­сти рос­сий­ских пред­при­я­тий, а так­же раз­ви­тия мало­го и сред­не­го биз­не­са, им необ­хо­ди­ма воз­мож­ность полу­че­ния бан­ков­ских кре­ди­тов, в том чис­ле для про­ве­де­ния рекон­струк­ции про­из­вод­ства. Но имен­но этой воз­мож­но­сти они и были лише­ны. Причем во мно­гом бла­го­да­ря поли­ти­ке Банка России, направ­лен­ной на умень­ше­ние чис­ла кре­дит­ных орга­ни­за­ций, сокра­ще­ние кре­ди­тов, огра­ни­че­ние руб­ле­вой эмис­сии и лик­вид­но­сти ком­мер­че­ских бан­ков, что яви­лось одной из при­чин обостре­ния кри­зи­са лик­вид­но­сти в бан­ков­ском сек­то­ре при пер­вом же дуно­ве­нии миро­во­го финан­со­во­го кризиса.

Заметим, что, кри­ти­куя поли­ти­ку Банка России, мы не утвер­жда­ем, что совре­мен­ные рос­сий­ские ком­мер­че­ские бан­ки без­упреч­ны или отве­ча­ют всем тре­бо­ва­ни­ям, кото­рые предъ­яв­ля­ет объ­ек­тив­ная необ­хо­ди­мость раз­ви­тия пол­но­цен­ных кре­дит­ных отно­ше­ний меж­ду эко­но­ми­че­ски­ми субъ­ек­та­ми внут­ри России. Мы лишь хотим под­черк­нуть тот факт, что при сохра­не­нии нынеш­ней поли­ти­ки Банка России и исполь­зу­е­мых им мето­дов регу­ли­ро­ва­ния бан­ков­ской дея­тель­но­сти про­сто невоз­мож­но (нере­аль­но) рас­счи­ты­вать на то, что у нас в стра­не появят­ся «хоро­шие» или «пра­виль­ные» ком­мер­че­ские бан­ки. Для реше­ния этой про­бле­мы тре­бу­ет­ся пере­фор­ма­ти­ро­ва­ние общих прин­ци­пов орга­ни­за­ции денеж­ной эмис­сии в соот­вет­ствии с пони­ма­ни­ем кре­дит­ной при­ро­ды денег, кар­ди­наль­ное изме­не­ние зако­но­да­тель­ной и нор­ма­тив­но-пра­во­вой базы Банка России, а так­же пере­оцен­ка и моди­фи­ка­ция инстру­мен­тов над­зо­ра за дея­тель­но­стью ком­мер­че­ских банков.

Если гово­рить о мате­ри­аль­ной осно­ве бес­про­цент­но­го кре­ди­то­ва­ния Росси­ей США и дру­гих запад­ных стран, то ее состав­ля­ет, конеч­но, экс­порт энер­го­но­си­те­лей. В этих усло­ви­ях впол­не понят­на идея пере­хо­да на опла­ту рос­сий­ско­го экс­пор­та руб­ля­ми. Но такой пере­ход мало что изме­нит, если сохра­нит­ся нынеш­ний прин­цип денеж­ной эмис­сии Банка России. Просто в дан­ном слу­чае эта денеж­ная эмис­сия будет осу­ществ­лять­ся за счет покуп­ки им ино­стран­ной валю­ты не у рос­сий­ских экс­пор­те­ров, а у ино­стран­ных импор­те­ров (при посред­ни­че­стве ком­мер­че­ских бан­ков). Это несколь­ко уве­ли­чит издерж­ки ино­стран­ных импор­те­ров, посколь­ку они будут вынуж­де­ны созда­вать опре­де­лен­ные резер­вы в руб­лях на слу­чай про­из­воль­ных изме­не­ний валют­но­го кур­са Банком России. В прин­ци­пе, и в послед­ние годы спе­ку­ля­тив­ный при­ток ино­стран­но­го капи­та­ла был обу­слов­лен искус­ствен­ны­ми валют­ны­ми мани­пу­ля­ци­я­ми Банка России, а не либе­ра­ли­за­ци­ей валют­но­го кон­тро­ля. Но в дан­ном слу­чае речь идет о том, что рост издер­жек со сто­ро­ны ино­стран­ных импор­те­ров может отри­ца­тель­но ска­зать­ся на кон­ку­рент­ных усло­ви­ях тех рос­сий­ских экс­пор­те­ров, кото­рые не явля­ют­ся постав­щи­ка­ми энер­го­ре­сур­сов. Иными сло­ва­ми, эта мера, взя­тая отдель­но сама по себе, может при­не­сти боль­ше мину­сов, чем плю­сов. Плюсы могут быть полу­че­ны толь­ко тогда, когда в России будет про­во­дить­ся прин­ци­пи­аль­но иная денеж­но-кре­дит­ная поли­ти­ка, иные мето­ды регу­ли­ро­ва­ния бан­ков­ско­го сек­то­ра и меха­низ­мы под­дер­жа­ния его надежности162.

Для это­го тре­бу­ет­ся, нако­нец, понять, что смысл двух­уров­не­вой бан­ков­ской систе­мы заклю­ча­ет­ся в том, что Централь­ный банк, высту­пая в роли бан­ка бан­ков, дол­жен отве­чать за общее состо­я­ние и ста­биль­ность бан­ков­ской систе­мы, надеж­ность бан­ков­ских рас­че­тов и денеж­но­го обра­ще­ния. А отно­ше­ния с пред­ста­ви­те­ля­ми реаль­но­го сек­то­ра эко­но­ми­ки закреп­ля­ют­ся за ком­мер­че­ски­ми бан­ка­ми, коли­че­ство кото­рых долж­но опре­де­лять­ся объ­ек­тив­ны­ми воз­мож­но­стя­ми и потреб­но­стя­ми раз­ви­тия пол­но­цен­ных кре­дит­ных отно­ше­ний в обще­стве. Числен­ность само­сто­я­тель­ных ком­мер­че­ских бан­ков долж­на быть доста­точ­ной для того, что­бы оце­ни­вать раз­но­об­раз­ные потреб­но­сти рын­ка и воз­мож­но­сти про­из­вод­ства тех или иных това­ров и услуг, обес­пе­чи­вая их про­из­во­ди­те­лей необ­хо­ди­мы­ми кре­дит­ны­ми ресур­са­ми и одно­вре­мен­но — адек­ват­ным рас­ши­ре­ни­ем объ­е­мов денеж­ной мас­сы. Поясним, что рас­ши­ре­ние денеж­ной мас­сы может быть резуль­та­том кре­дит­ной актив­но­сти ком­мер­че­ских бан­ков вслед­ствие того, что, выда­вая кре­ди­ты (предо­став­ляя денеж­ные сред­ства заем­щи­кам) за счет средств, полу­чен­ных от сво­их кли­ен­тов (вклад­чи­ков), бан­ки одно­вре­мен­но оста­ют­ся обя­зан­ны­ми испол­нять пору­че­ния дан­ных кли­ен­тов по осу­ществ­ле­нию рас­че­тов и пла­те­жей. Однако важ­но учи­ты­вать, что на прак­ти­ке кре­дит­ная эмис­сия ком­мер­че­ских бан­ков ока­зы­ва­ет­ся воз­мож­ной толь­ко в том слу­чае, если ком­мер­че­ские бан­ки сами полу­ча­ют кре­дит­ную под­держ­ку со сто­ро­ны Централь­но­го бан­ка. В целях предот­вра­ще­ния воз­мож­ных зло­упо­треб­ле­ний со сто­ро­ны ком­мер­че­ских бан­ков, а так­же огра­ни­че­ния нега­тив­ных послед­ствий про­ве­де­ния ими нера­ци­о­наль­ной кре­дит­ной поли­ти­ки, объ­е­мы кре­дит­но-денеж­ной эмис­сии, осу­ществ­ля­е­мой отдель­ны­ми ком­мер­че­ски­ми бан­ка­ми, долж­ны нахо­дить­ся в опре­де­лен­ной про­пор­ции к вели­чи­не их соб­ствен­ных средств. При этом от Централь­но­го бан­ка тре­бу­ет­ся, с одной сто­ро­ны, опре­де­ляя пока­за­те­ли доста­точ­но­сти и соот­вет­ствия соб­ствен­ных средств бан­ка раз­ре­шен­ным объ­е­мам кре­дит­но-денеж­ной эмис­сии, обес­пе­чи­вать кон­троль и над­зор за кре­дит­ной поли­ти­кой ком­мер­че­ских бан­ков. С дру­гой сто­ро­ны, на Централь­ном бан­ке (и на бан­ков­ской систе­ме в целом) долж­на лежать ответ­ствен­ность за то, что­бы денеж­ные обя­за­тель­ства ком­мер­че­ских бан­ков перед пред­ста­ви­те­ля­ми реаль­но­го сек­то­ра эко­но­ми­ки (за мину­сом обя­за­тельств по выпла­те про­цен­тов) были испол­не­ны в пол­ном объ­е­ме неза­ви­си­мо от банк­рот­ства и воз­мож­ной лик­ви­да­ции бан­ка как юри­ди­че­ско­го лица. Иными сло­ва­ми, дея­тель­ность Централь­но­го бан­ка долж­на слу­жить гаран­ти­ей кре­ди­то­рам и вклад­чи­кам всех ком­мер­че­ских бан­ков в том, что они все­гда будут иметь воз­мож­ность исполь­зо­вать сред­ства, нахо­дя­щи­е­ся на сче­тах в ком­мер­че­ских бан­ках (денеж­ные обя­за­тель­ства ком­мер­че­ских бан­ков) в каче­стве денег. В свою оче­редь, обес­пе­че­ни­ем того, что Централь­ный банк смо­жет эффек­тив­но выпол­нять дан­ные зада­чи, не допус­кая инфля­ции, поте­ри дове­рия к бан­ков­ской систе­ме и день­гам, долж­ны слу­жить как его соб­ствен­ный капи­тал, так и стра­хо­вой или резерв­ный фонд бан­ков­ской систе­мы в целом. Кроме того, Централь­ный банк не дол­жен иметь само­сто­я­тель­ных ком­мер­че­ских инте­ре­сов, а дей­ство­вать в инте­ре­сах не толь­ко всех бан­ков, но и их кре­ди­то­ров и вклад­чи­ков. Следо­ва­тель­но, он дол­жен поль­зо­вать­ся дове­ри­ем обще­ства, выпол­няя ряд функ­ций, харак­тер­ных для орга­на госу­дар­ствен­ной вла­сти, и одно­вре­мен­но быть неза­ви­си­мым (как и бан­ков­ская систе­ма в целом) от поли­ти­че­ской власти.

В насто­я­щее вре­мя клю­че­вым фак­то­ром изме­не­ния нега­тив­ной ситу­а­ции в денеж­но-кре­дит­ной систе­ме России, а так­же предот­вра­ще­ния пол­но­мас­штаб­но­го рас­про­стра­не­ния послед­ствий финан­со­во­го кри­зи­са явля­ет­ся недо­пу­ще­ние цеп­ной реак­ции сокра­ще­ния кре­ди­тов и поте­ри денеж­ных средств реаль­ным сек­то­ром эко­но­ми­ки, к чему при­во­дит непла­те­же­спо­соб­ность банков.

Для это­го, во-пер­вых, важ­но создать усло­вия, обес­пе­чи­ва­ю­щие для основ­ной мас­сы ком­мер­че­ских бан­ков (а не толь­ко для их огра­ни­чен­но­го кру­га) реаль­ную воз­мож­ность досту­па к систе­ме рефи­нан­си­ро­ва­ния Банка России. Во-вто­рых, при орга­ни­за­ции систе­мы рефи­нан­си­ро­ва­ния Банку России сле­ду­ет основ­ное вни­ма­ние уде­лять не про­ве­де­нию кре­дит­ных аук­ци­о­нов, а под­держ­ке кре­дит­ной эмис­сии ком­мер­че­ских бан­ков посред­ством предо­став­ле­ния бан­кам крат­ко­сроч­ных кре­ди­тов, необ­хо­ди­мых для осу­ществ­ле­ния рас­че­тов и пла­те­жей пред­при­я­тий реаль­но­го сек­то­ра эко­но­ми­ки. В-тре­тьих, в прин­ци­пи­аль­ном изме­не­нии нуж­да­ет­ся общий под­ход к орга­ни­за­ции систе­мы стра­хо­ва­ния депо­зи­тов в ком­мер­че­ских бан­ках. Страхо­вое покры­тие долж­но рас­про­стра­нять­ся не толь­ко на вкла­ды граж­дан в бан­ках, но и на обо­рот­ные сред­ства пред­при­я­тий реаль­но­го сек­то­ра эко­но­ми­ки, для кото­рых (в нашей стра­не) эти сред­ства фак­ти­че­ски явля­ют­ся един­ствен­ной закон­ной фор­мой суще­ство­ва­ния денег. Сроки выпла­ты стра­хо­во­го воз­ме­ще­ния долж­ны быть сокра­ще­ны до мини­му­ма: до одно­го-двух дней.

Иными сло­ва­ми, необ­хо­ди­мо при­ня­тие сроч­ных мер по реаль­но­му обес­пе­че­нию ста­биль­но­сти функ­ци­о­ни­ро­ва­ния бан­ков­ской систе­мы и укреп­ле­нию бан­ков­ско­го сек­то­ра путем кор­рек­ти­ров­ки общих прин­ци­пов орга­ни­за­ции систе­мы рефи­нан­си­ро­ва­ния и мето­дов регу­ли­ро­ва­ния ком­мер­че­ских бан­ков, вклю­чая про­це­ду­ры банк­рот­ства и ликвидации.

Банкрот­ство и лик­ви­да­ция бан­ка как юри­ди­че­ско­го лица (создан­но­го учре­ди­те­ля­ми для извле­че­ния при­бы­ли) долж­ны сопро­вож­дать­ся мера­ми, гаран­ти­ру­ю­щи­ми сохра­не­ние денеж­ных средств (за выче­том обя­за­тельств бан­ка по выпла­те про­цен­тов) для пред­при­я­тий реаль­но­го сек­то­ра эко­но­ми­ки и граж­дан. Для реа­ли­за­ции выше­ука­зан­но­го поло­же­ния на прак­ти­ке Банку России может быть пред­ло­же­на сле­ду­ю­щая при­мер­ная схе­ма действий.

При отзы­ве у бан­ка лицен­зии и нача­ле про­це­ду­ры банк­рот­ства вре­мен­ная адми­ни­стра­ции (назна­чен­ная Банком России) полу­ча­ет спе­ци­аль­ную лицен­зию для орга­ни­за­ции вре­мен­но­го тран­зит­но­го (или пере­ход­но­го) бан­ка. Послед­ний при­ни­ма­ет на себя (от лица Банка России) испол­не­ние теку­щих обя­за­тельств бан­ка-банк­ро­та перед пред­при­я­ти­я­ми реаль­но­го сек­то­ра эко­но­ми­ки и граж­да­на­ми (за мину­сом про­цен­тов и задол­жен­но­сти по полу­чен­ным в бан­ке кре­ди­там). Одновре­мен­но Банк России при­об­ре­та­ет пра­ва тре­бо­ва­ния (в объ­е­ме взя­тых на себя обя­за­тельств) к бан­ку-банк­ро­ту и в этом сво­ем каче­стве участ­ву­ет в про­цес­се лик­ви­да­ции ука­зан­но­го бан­ка. Обяза­тель­ства тран­зит­но­го бан­ка перед физи­че­ски­ми лица­ми в пре­де­лах застра­хо­ван­ной сум­мы покры­ва­ют­ся за счет средств Агент­ства по стра­хо­ва­нию депо­зи­тов. Все дру­гие обя­за­тель­ства, при­ня­тые на себя тран­зит­ным бан­ком, обес­пе­чи­ва­ют­ся кре­ди­та­ми Банка России (в фор­ме кре­дит­ной линии).

Транзит­ный банк дол­жен про­дол­жать свою дея­тель­ность до тех пор, пока не будет выпол­не­но одно из сле­ду­ю­щих усло­вий. 1) На месте тран­зит­но­го бан­ка за счет при­вле­че­ния новых инве­сто­ров (соб­ствен­ни­ков) обра­зу­ет­ся новый пол­но­цен­ный банк, кото­рый возь­мет на себя выпол­не­ние обя­за­тельств тран­зит­но­го бан­ка (полу­чив одно­вре­мен­но и пра­ва тре­бо­ва­ния к бан­ку-банк­ро­ту). При этом сум­ма задол­жен­но­сти тран­зит­но­го бан­ка перед Банком России (объ­ем фак­ти­че­ски полу­чен­ных кре­ди­тов по кре­дит­ной линии) может быть пере­оформ­ле­на в обли­га­ции. 2) Обяза­тель­ства тран­зит­но­го бан­ка и его пра­ва тре­бо­ва­ний при­мет на себя тре­тий (дей­ству­ю­щий) банк. 3) Все взя­тые на себя тран­зит­ным бан­ком обя­за­тель­ства будут пога­ше­ны. Потен­ци­аль­ные убыт­ки, свя­зан­ные с обра­зо­ва­ни­ем и функ­ци­о­ни­ро­ва­ни­ем тран­зит­но­го бан­ка, воз­ме­ща­ют­ся за счет при­бы­ли, резер­вов и фон­дов Банка России.

Вместе с тем меры по повы­ше­нию общей обста­нов­ки дове­рия к бан­ков­ской систе­ме, явля­ясь усло­ви­ем раз­ви­тия кре­дит­ных отно­ше­ний и эффек­тив­но­го функ­ци­о­ни­ро­ва­ния денег, долж­ны преду­смат­ри­вать необ­хо­ди­мость устра­не­ния не толь­ко пря­мо­го, но и кос­вен­но­го уча­стия пра­ви­тель­ства в денеж­ной эмис­сии. Кроме того, ука­зан­ные меры тре­бу­ет­ся соче­тать с фор­ми­ро­ва­ни­ем усло­вий, пре­пят­ству­ю­щих обра­зо­ва­нию любых видов моно­по­лиз­ма в обла­сти бан­ков­ской дея­тель­но­сти; с пре­кра­ще­ни­ем нынеш­ней поли­ти­ки, направ­лен­ной на уста­нов­ле­ние непре­одо­ли­мых пре­пят­ствий для обра­зо­ва­ния новых бан­ков и сокра­ще­ние чис­ла дей­ству­ю­щих само­сто­я­тель­ных бан­ков. Возмож­но­сти соци­аль­но­го раз­ви­тия не смо­гут быть в доста­точ­ной мере реа­ли­зо­ва­ны, если в обще­стве сохра­нит­ся непо­ни­ма­ние необ­хо­ди­мо­сти про­ти­во­дей­ствия любым моно­по­ли­сти­че­ским устрем­ле­ни­ям (как со сто­ро­ны госу­дар­ствен­ной вла­сти, так и отдель­ных бан­ков) уста­но­вить кон­троль над бан­ков­ской сфе­рой и раз­ви­ти­ем денеж­но-кре­дит­ных отношений.

Теория кре­дит­ной при­ро­ды денег поз­во­ля­ет уяс­нить, что госу­дар­ство, хотя ему, бес­спор­но, при­над­ле­жит весо­мая роль в обес­пе­че­нии усло­вий денеж­но­го обра­ще­ния, нико­гда не явля­лось и не может рас­смат­ри­вать­ся в каче­стве источ­ни­ка денег для эко­но­ми­ки. Учиты­вая соци­аль­ную кре­дит­ную при­ро­ду денег, ста­но­вит­ся оче­вид­ной при­чи­на и вся пагуб­ность посто­ян­но пред­при­ни­ма­е­мых вла­стью попы­ток уста­но­вить и утвер­дить госу­дар­ствен­ную моно­по­лию на денеж­ную эмис­сию, под­чи­нив себе сфе­ру денеж­но-кре­дит­ных отно­ше­ний. Как сви­де­тель­ству­ют мно­го­чис­лен­ные фак­ты (вклю­чая и совре­мен­ный опыт России), моно­по­ли­за­ция госу­дар­ством денеж­ной эмис­сии, под­чи­не­ние им сво­ей вла­сти кре­дит­ных инсти­ту­тов сти­му­ли­ру­ют нера­ци­о­наль­ное исполь­зо­ва­ние ресур­сов обще­ства и спо­соб­ству­ют инфля­ции, обще­му обес­це­не­нию эми­ти­ру­е­мых денеж­ных инстру­мен­тов и дис­функ­ции денег. Когда госу­дар­ствен­ная власть под­чи­ня­ет себе или устра­ня­ет «денеж­ную власть», свер­ты­ва­ет неза­ви­си­мые денеж­но-кре­дит­ные отно­ше­ния и бан­ков­скую систе­му, опре­де­ля­ет раз­ме­ры и струк­ту­ру денеж­ной эмис­сии, то это озна­ча­ет, что она воз­дей­ству­ет на всю жизнь обще­ства и его отдель­ных чле­нов, кон­тро­ли­руя направ­ле­ния соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской дея­тель­но­сти инди­ви­дов и жест­ко их регла­мен­ти­руя. Такая ситу­а­ция, если ее вовре­мя не скор­рек­ти­ро­вать, с неиз­беж­но­стью под­тал­ки­ва­ет обще­ство в про­пасть тоталитаризма.

Необхо­ди­мость осо­зна­ния реаль­но­го зна­че­ния и поли­ти­че­ско­го смыс­ла «денеж­ной вла­сти» важ­на так­же для адек­ват­но­го пони­ма­ния все­го ком­плек­са соци­аль­но-поли­ти­че­ских вопро­сов, вра­ща­ю­щих­ся вокруг совре­мен­ных тео­ре­ти­че­ских кон­цеп­ций граж­дан­ско­го обще­ства, рас­смот­ре­нию кото­рых посвя­ще­на сле­ду­ю­щая гла­ва нашей монографии.


 следующая глава

 оглавление

Лучше давать, чем получать (лат.).

Ос­нов­ные по­ло­же­ния ко­ли­че­ствен­ной тео­рии де­нег мож­но об­на­ру­жить у Д. Юма. Ана­лиз и со­по­став­ле­ние фак­тов от­кры­тия но­вых при­ис­ков зо­ло­та и се­реб­ра в Аме­ри­ке и ро­ста цен на то­ва­ры и услу­ги в Ев­ро­пе при­ве­ли его к убеж­де­нию, что це­ны то­ва­ров, при про­чих рав­ных усло­ви­ях, по­вы­ша­ют­ся про­пор­ци­о­наль­но уве­ли­че­нию об­ра­ща­ю­щей­ся де­неж­ной мас­сы и па­да­ют с ее умень­ше­ни­ем. Это убеж­де­ние в на­сто­я­щее вре­мя ле­жит в ос­но­ве всех раз­но­вид­но­стей ко­ли­че­ствен­ной тео­рии де­нег и опре­де­ля­ет воз­зре­ния ее сто­рон­ни­ков на про­бле­му ин­фля­ции. Д. Юм за­ме­тил так­же, что от­кры­тие но­вых при­ис­ков зо­ло­та и се­реб­ра пер­во­на­чаль­но при­ве­ло не к ро­сту цен, а к рас­ши­ре­нию про­мыш­лен­но­го про­из­вод­ства в Ев­ро­пе. Он объ­яс­нил это яв­ле­ние тем, что хо­тя рост цен то­ва­ров пред­став­ля­ет со­бой обя­за­тель­ное след­ствие уве­ли­че­ния ко­ли­че­ства де­нег, од­на­ко он не сле­ду­ет не­по­сред­ствен­но за этим уве­ли­че­ни­ем, а тре­бу­ет не­ко­то­ро­го вре­ме­ни. При­мер­но так­же се­го­дня рас­суж­да­ют по­сле­до­ва­те­ли ко­ли­че­ствен­ной тео­рии де­нег, за­яв­ляя о том, что рост де­неж­ной мас­сы про­яв­ля­ет­ся в ро­сте цен с опре­де­лен­ным вре­мен­ным ла­гом. Од­на­ко про­гноз­ные оцен­ки для сро­ков ука­зан­но­го вре­мен­но­го ла­га у них по­сто­ян­но ме­ня­ют­ся и ред­ко ко­гда сов­па­да­ют с реальностью.

Кста­ти, по­хо­жее от­но­ше­ние к день­гам мож­но об­на­ру­жить и в рам­ках «марк­сист­ской шко­лы», хо­тя ее сто­рон­ни­ки при­дер­жи­ва­ют­ся пря­мо про­ти­во­по­лож­ных (ав­стрий­ской шко­ле) по­ли­ти­че­ских взгля­дов и со­ци­аль­ной идео­ло­гии. Сам К. Маркс в «Ка­пи­та­ле», с од­ной сто­ро­ны, кри­ти­ко­вал то­вар­ный и зо­ло­той фе­ти­шизм, от­ме­чая, что де­неж­ная фор­ма ве­щей есть толь­ко фор­ма про­яв­ле­ния скры­тых за ней че­ло­ве­че­ских от­но­ше­ний. Од­на­ко яс­но­го от­ве­та на во­прос о том, ка­кие имен­но «че­ло­ве­че­ские от­но­ше­ния» обу­сло­ви­ли воз­ник­но­ве­ние и при­ро­ду де­нег, у К. Марк­са мы не на­хо­дим. С дру­гой сто­ро­ны, он так­же по­пал в ло­вуш­ку зо­ло­то­го фе­ти­шиз­ма, утвер­ждая, что хо­тя «зо­ло­то и се­реб­ро по сво­ей при­ро­де не день­ги, но день­ги по сво­ей при­ро­де — зо­ло­то и се­реб­ро».

Рот­бард М. Го­су­дар­ство и день­ги: Как го­су­дар­ство за­вла­де­ло де­неж­ной си­сте­мой об­ще­ства ⁄ Пер. с англ. и франц. Че­ля­бинск: Со­ци­ум, 2004. С. 18.

Рот­бард М. Указ. соч. С. 104.

Утвер­жде­ния пред­ста­ви­те­лей ав­стрий­ской шко­лы о том, что вы­тес­не­ние зо­ло­та из об­ра­ще­ния про­изо­шло ис­клю­чи­тель­но в ре­зуль­та­те эго­и­сти­че­ской по­ли­ти­ки и ко­рыст­ных ин­те­ре­сов го­су­дар­ствен­ной вла­сти, на са­мом де­ле не­кор­рект­ны. Хо­тя ука­зан­ные ин­те­ре­сы и сыг­ра­ли свою роль на за­клю­чи­тель­ном эта­пе про­цес­са утра­ты зо­ло­том де­неж­ных функ­ций, в це­лом про­цесс вы­тес­не­ния зо­ло­та как де­неж­но­го ин­стру­мен­та но­сил впол­не объ­ек­тив­ный ха­рак­тер и опре­де­лял­ся по­треб­но­стя­ми со­ци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия общества.

Ес­ли вду­мать­ся в со­дер­жа­ние 1 и 2 ча­стей ста­тьи 75 Кон­сти­ту­ции РФ, то ста­но­вит­ся оче­вид­ным, что со­ста­ви­те­ли на­ше­го «ос­нов­но­го за­ко­на» бы­ли да­ле­ки от по­ни­ма­ния смыс­ла де­нег и де­неж­ной эмис­сии, а так­же не­об­хо­ди­мых усло­вий ее прак­ти­че­ской ре­а­ли­за­ции в це­лях по­сту­па­тель­но­го раз­ви­тия об­ще­ства. С уче­том кор­рек­ти­ров­ки тео­ре­ти­че­ских пред­став­ле­ний и прак­ти­че­ских сто­рон де­неж­ной эмис­сии ста­тья 75 Кон­сти­ту­ции РФ нуж­да­ет­ся в по­прав­ке. В на­сто­я­щее вре­мя в пер­вой ча­сти этой ста­тьи уста­нов­ле­но, что «де­неж­ной еди­ни­цей в Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции яв­ля­ет­ся рубль. Де­неж­ная эмис­сия осу­ществ­ля­ет­ся ис­клю­чи­тель­но Цен­траль­ным бан­ком Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции. Вве­де­ние и эмис­сия дру­гих де­нег в Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции не до­пус­ка­ют­ся». Вме­сто «де­неж­ной эмис­сии» со­ци­аль­но и эко­но­ми­че­ски гра­мот­ным яв­ля­лось бы ука­за­ние на то, что эмис­сия банк­нот, де­но­ми­ни­ро­ван­ных в руб­лях, осу­ществ­ля­ет­ся ис­клю­чи­тель­но Цен­траль­ным бан­ком Рос­сий­ской Федерации.

При этом банк­но­ты ЦБ РФ опре­де­ля­лись бы как еди­ная фор­ма на­лич­но-де­неж­ных обя­за­тельств рос­сий­ской бан­ков­ской си­сте­мы. Вве­де­ние и эмис­сия дру­гих банк­нот, де­но­ми­ни­ро­ван­ных в руб­лях (но не са­мих де­нег), дей­стви­тель­но, мо­жет быть запрещена.

За­ме­тим, что в боль­шин­стве раз­ви­тых стран осо­бый пра­во­вой ста­тус банк­нот Цен­траль­ных бан­ков как де­неж­но­го сред­ства за­клю­ча­ет­ся лишь в том, что в слу­ча­ях, ес­ли до­го­во­ром меж­ду эко­но­ми­че­ски­ми субъ­ек­та­ми не преду­смот­ре­ны иные фор­мы осу­ществ­ле­ния рас­чё­тов и по­га­ше­ния обя­за­тельств, то опла­та или по­га­ше­ние дол­га банк­но­та­ми Цен­траль­но­го бан­ка яв­ля­ет­ся за­кон­ной фор­мой уре­гу­ли­ро­ва­ния дол­го­вых от­но­ше­ний. В слу­чае от­ка­за кре­ди­то­ра от при­ня­тия от долж­ни­ка банк­нот Цен­траль­но­го бан­ка (в по­га­ше­ние сво­е­го дол­га) это рас­смат­ри­ва­ет­ся как не­пра­во­мер­ное за­тя­ги­ва­ние им сро­ков уре­гу­ли­ро­ва­ния обя­за­тельств (дол­го­вых отношений).

Вто­рая часть 75-ой ста­тьи Кон­сти­ту­ции РФ гла­сит, что «за­щи­та и обес­пе­че­ние устой­чи­во­сти руб­ля — ос­нов­ная функ­ция Цен­траль­но­го бан­ка Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции, ко­то­рую он осу­ществ­ля­ет не­за­ви­си­мо от дру­гих ор­га­нов го­су­дар­ствен­ной вла­сти». Дан­ная фор­му­ли­ров­ка поз­во­ля­ет Бан­ку Рос­сии не­пра­во­мер­но огра­ни­чи­вать свою за­да­чу и со­ци­аль­ную от­вет­ствен­ность лишь ис­кус­ствен­ным под­дер­жа­ни­ем ва­лют­но­го кур­са руб­ля, что са­мо по се­бе име­ет не­га­тив­ные со­ци­аль­но-эко­но­ми­че­ские последствия.

Для срав­не­ния от­ме­тим, что ку­да бо­лее ра­ци­о­наль­но опре­де­ле­на ос­нов­ная за­да­ча Фе­де­раль­но­го ре­зер­ва США (ис­пол­ня­ю­ще­го функ­ции Цен­траль­но­го бан­ка), не­смот­ря на всю кри­ти­ку (да­ле­ко не все­гда обос­но­ван­ную) дан­но­го ин­сти­ту­та в свя­зи с со­вре­мен­ным ми­ро­вым фи­нан­со­вым кри­зи­сом. Эта за­да­ча за­клю­ча­ет­ся в «под­дер­жа­нии в дол­го­сроч­ном пла­не ро­ста объ­ё­мов де­нег и кре­ди­тов со­раз­мер­но с воз­мож­но­стя­ми эко­но­ми­ки по уве­ли­че­нию про­мыш­лен­но­го про­из­вод­ства так, что­бы эф­фек­тив­но спо­соб­ство­вать до­сти­же­нию мак­си­маль­ной за­ня­то­сти на­се­ле­ния, ста­биль­но­сти цен и уме­рен­ных про­цент­ных ста­вок по дол­го­сроч­ным кре­ди­там». (Federal Reserve Act, section 2A — Monetary Policy Objectives. 12 U.S.C. 225a. As added by act of November 16, 1977; and amended by acts of October 27, 1978; August 23, 1988; and December 27, 2000.). В за­ко­не о Фе­де­раль­ной ре­зерв­ной си­сте­ме США опре­де­ле­ны так­же осо­бые усло­вия кре­ди­то­ва­ния Фе­де­раль­ны­ми ре­зерв­ны­ми бан­ка­ми ком­мер­че­ских бан­ков, а так­же дру­гих юри­ди­че­ских и фи­зи­че­ских лиц в си­ту­а­ции, ко­то­рая гро­зит си­стем­ным бан­ков­ским кризисом.

В Рос­сии, в от­ли­чие от США и дру­гих раз­ви­тых стран, Банк Рос­сии с се­ре­ди­ны 1990-х го­дов за­ни­ма­ет­ся ре­фи­нан­си­ро­ва­ни­ем толь­ко край­не уз­ко­го кру­га «при­бли­жен­ных» ком­мер­че­ских бан­ков. При этом усло­вия ре­фи­нан­си­ро­ва­ния (ак­ти­вы, при­ни­ма­е­мые в ка­че­стве обес­пе­че­ния кре­ди­тов) сти­му­ли­ру­ют со­хра­не­ние экс­порт­но-сы­рье­вой струк­ту­ры на­шей экономики.

Кейнс Дж. М. Взгляд на Рос­сию ⁄⁄ О сво­бо­де. Ан­то­ло­гия ми­ро­вой ли­бе­раль­ной мыс­ли (I по­ло­ви­на ХХ ве­ка). М.: Про­гресс-Тра­ди­ция, 2000. С. 311.

См. Клас­си­ка ре­во­лю­ци­он­ной мыс­ли до­марк­сист­ско­го пе­ри­о­да: в 4 т. / Под об­щей ред. И. А. Тео­до­ро­ви­ча ⁄⁄ М. А. Ба­ку­нин. Т. 4. М., Изд-во Все­рос­сий­ско­го об­ще­ства по­лит­ка­тор­жан и ссыль­но-по­се­лен­цев, 1935. С. 22-97.

Име­ет­ся в ви­ду рос­сий­ская им­пе­ра­три­ца Ели­за­ве­та Пет­ров­на (1709-1761).

Мон­те­с­кье Ш. Л. О ду­хе за­ко­нов. Гла­ва XIV. По­че­му век­сель­ный курс стес­ни­те­лен для дес­по­ти­че­ских государств.

Кейнс Дж. М. Взгляд на Рос­сию ⁄⁄ О сво­бо­де. Ан­то­ло­гия ми­ро­вой ли­бе­раль­ной мыс­ли (I по­ло­ви­на ХХ ве­ка). М.: Про­гресс-Тра­ди­ция, 2000. С. 312.

Кейнс Дж. М. Я — Ли­бе­рал? ⁄⁄ О сво­бо­де. Ан­то­ло­гия ми­ро­вой ли­бе­раль­ной мыс­ли (I по­ло­ви­на ХХ ве­ка). М.: Про­гресс-Тра­ди­ция, 2000. С. 303.

На вза­и­мо­свя­зи де­нег и вла­сти, рас­суж­дая о при­ме­рах об­ме­на де­нег на власть и на­обо­рот, ука­зы­ва­ло до­ста­точ­но мно­го со­цио­ло­гов. На­при­мер, Т. Пар­сонс, рас­смат­ри­вая, как и боль­шин­ство эко­но­ми­стов, день­ги лишь как сред­ство об­ме­на, пред­ло­жил «ис­тол­ко­вать власть в по­ли­ти­че­ском смыс­ле то­же как сред­ство вза­и­мо­об­ме­на, хо­тя и от­лич­ное от де­нег, но срав­ни­мое с ним». (Пар­сонс Т. Си­сте­ма со­вре­мен­ных об­ществ ⁄⁄ Пер. с англ. М.: Ас­пект Пресс, 1998. С. 233).

У Пар­сон­са не на­блю­да­лось по­ни­ма­ния то­го, что са­мо пред­по­ло­же­ние о воз­мож­но­сти об­ме­на де­нег на власть долж­но ве­сти за со­бой при­зна­ние на­ли­чия у де­нег и вла­сти об­щей ос­но­вы. А эта ос­но­ва за­клю­ча­ет­ся в том, что власть и день­ги пред­став­ля­ют со­бой фор­му фик­са­ции и ре­а­ли­за­ции есте­ствен­но­го пра­ва, ис­то­ри­че­ски воз­ник­ше­го в ре­зуль­та­те раз­ви­тия кре­дит­ных от­но­ше­ний, ко­то­рые вы­шли за пре­де­лы объ­еди­няв­ших лю­дей родо­пле­мен­ных и се­мей­ных уз. Ко­гда к день­гам от­но­сят­ся не как к фор­ме фик­са­ции со­ци­аль­ных прав, а как к то­ва­ру или не­ко­му не­по­нят­но­му сред­ству то­ва­ро­об­ме­на, то при срав­не­нии де­нег и вла­сти сра­зу же воз­ни­ка­ют не­раз­ре­ши­мые про­ти­во­ре­чия.

Не слу­чай­но у Пар­сон­са и власть, и день­ги опре­де­ля­лись как нечто апри­о­ри сто­я­щее «на вхо­де» со­ци­аль­ной си­сте­мы. И это нечто не­по­нят­ным об­ра­зом в со­че­та­нии с дру­ги­ми эле­мен­та­ми и сред­ства­ми об­ме­на долж­но бы­ло про­из­во­дить по­лез­ные для си­сте­мы эф­фек­ты «на вы­хо­де».

За­ме­тим, что в от­ли­чие от лю­бых ви­дов со­ци­аль­но ор­га­ни­зо­ван­ных жи­вот­ных или на­се­ко­мых, ко­то­рым при­су­ща лишь фор­ма вер­ти­каль­ной ин­те­гра­ции, толь­ко меж­ду людь­ми воз­ни­ка­ет и раз­ви­ва­ет­ся про­цесс го­ри­зон­таль­ной ин­те­гра­ции, есте­ствен­ным об­ра­зом раз­дви­га­ю­щий се­мей­ные, родо­пле­мен­ные и го­су­дар­ствен­ные гра­ни­цы, спо­соб­ствуя все бо­лее пол­но­му вза­и­мо­дей­ствию лю­дей, раз­де­ле­нию тру­да и рас­кры­тию за­ло­жен­ных в че­ло­ве­ке способностей.

И толь­ко в со­ци­аль­ной ор­га­ни­за­ции лю­дей при­сут­ству­ет та­кая фор­ма пра­во­вых вза­и­мо­от­но­ше­ний как день­ги. Мож­но ска­зать, что день­ги — этот тот по­ка­за­тель, ко­то­рый без ка­ких-ли­бо со­мне­ний, пред­по­ло­же­ний или до­пу­ще­ний от­де­ля­ет че­ло­ве­ка как со­ци­аль­ное или «по­ли­ти­че­ское жи­вот­ное»(ес­ли ис­поль­зо­вать ари­сто­те­лев­ский тер­мин) от лю­бых иных ви­дов со­ци­аль­но ор­га­ни­зо­ван­ных су­ществ в на­шем мире.

Смит А. Ис­сле­до­ва­ние о при­ро­де и при­чи­нах бо­гат­ства на­ро­дов. М.: Экс­мо, 2007. С. 83.

Про­ти­во­ре­чия, свя­зан­ные с вы­ве­де­ни­ем де­нег из то­ва­ро­об­ме­на, мож­но об­на­ру­жить уже в про­из­ве­де­ни­ях Ари­сто­те­ля. Так, в «По­ли­ти­ке» Ари­сто­те­ля сна­ча­ла утвер­жда­ет­ся, что день­ги воз­ник­ли в си­лу то­го, что лю­ди «при­шли к со­гла­ше­нию да­вать и по­лу­чать при вза­им­ном об­ме­не нечто та­кое, что, пред­став­ляя са­мо по се­бе цен­ность, бы­ло бы вме­сте с тем впол­не спод­руч­но в жи­тей­ском оби­хо­де». В ка­че­стве при­ме­ра это­го «цен­но­го» на­зы­ва­ет­ся «же­ле­зо, се­реб­ро или нечто иное». Цен­ность ука­зан­ных пред­ме­тов пер­во­на­чаль­но опре­де­ля­ли «про­стым из­ме­ре­ни­ем и взве­ши­ва­ни­ем», за­тем, «в кон­це кон­цов, что­бы осво­бо­дить­ся от их из­ме­ре­ния, ста­ли от­ме­чать их че­ка­ном, слу­жив­шим по­ка­за­те­лем их сто­и­мо­сти». Во­прос о том, ка­ким об­ра­зом лю­ди мог­ли прий­ти к та­ко­му со­гла­ше­нию, по­че­му цен­ность этих де­неж­ных то­ва­ров пе­ре­ста­ла опре­де­лять­ся по­треб­но­стью в них как в то­ва­рах и их по­лез­но­стью, но рас­счи­ты­ва­лась пу­тем взве­ши­ва­ния и, в ко­неч­ном сче­те, че­ка­ном (с ука­за­ни­ем но­ми­наль­но­го ве­са мо­не­ты), у Ари­сто­те­ля опускается. Вме­сте с тем, кри­ти­куя пред­став­ле­ния лю­дей о бо­гат­стве как об изоби­лии де­нег, Ари­сто­тель вы­нуж­ден из­ме­нить свое от­но­ше­ние к день­гам как пред­ме­там, ко­то­рые са­ми по се­бе пред­став­ля­ют цен­ность. Он от­ме­ча­ет, что день­ги мо­гут пред­став­лять­ся лю­дям «пу­стым зву­ком и ве­щью впол­не услов­ной, по су­ще­ству ни­чем». Объ­яс­ня­ет­ся при­чи­на та­ко­го от­но­ше­ния к день­гам сле­ду­ю­щим об­ра­зом: «Сто­ит лишь тем, кто поль­зу­ет­ся день­га­ми, пе­ре­ме­нить от­но­ше­ние к ним, и день­ги по­те­ря­ют вся­кое до­сто­ин­ство, не бу­дут иметь ни­ка­кой цен­но­сти в жи­тей­ском оби­хо­де, а че­ло­век, об­ла­да­ю­щий да­же боль­ши­ми день­га­ми, ча­сто не в со­сто­я­нии бу­дет до­стать се­бе не­об­хо­ди­мую пи­щу; та­ко­го ро­да бо­гат­ство мо­жет ока­зать­ся пря­мо-та­ки не име­ю­щим ни­ка­ко­го смыс­ла, и че­ло­век, об­ла­да­ю­щий им в пре­и­зоби­лии, мо­жет уме­реть го­лод­ной смер­тью, по­доб­но то­му ле­ген­дар­но­му Ми­да­су, у ко­то­ро­го вслед­ствие не­на­сыт­но­сти его же­ла­ний все пред­ла­гав­ши­е­ся ему яст­ва пре­вра­ща­лись в зо­ло­то». (Ари­сто­тель. По­ли­ти­ка. А.III.14-А.III.16).

Пер­во­на­чаль­но день­ги вы­сту­па­ли, вер­нее — име­ли ви­ди­мость опре­де­лен­ной то­вар­ной (точ­нее — ма­те­ри­аль­ной) фор­мы. Но и в та­кой фор­ме день­ги не­пра­во­мер­но сме­ши­вать с ка­ким-ли­бо то­ва­ром, а так­же ве­сти их про­ис­хож­де­ние из про­сто­го то­ва­ро­об­ме­на, че­го, к со­жа­ле­нию, до сих пор не уда­ет­ся в пол­ной ме­ре осо­знать как рос­сий­ским, так и за­ру­беж­ным ис­сле­до­ва­те­лям. Ес­ли бы меж­ду людь­ми су­ще­ство­вал толь­ко об­мен то­ва­ра­ми и услу­га­ми, то ни­ка­ко­го рас­ши­рен­но­го их вос­про­из­вод­ства, ни­ка­ко­го со­ци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия не про­ис­хо­ди­ло бы, и по­треб­но­сти в день­гах не воз­ник­ло. За блес­ком зо­ло­та кре­дит­ная при­ро­да де­нег, ко­неч­но, ста­ла труд­но различима.

И, тем не ме­нее, лю­бую фор­му де­нег, вклю­чая их зо­ло­тую обо­лоч­ку, пра­виль­но рас­смат­ри­вать не как то­вар, а как кре­дит­ный ин­стру­мент. Это ста­ло до­ста­точ­но оче­вид­ным с по­яв­ле­ни­ем со­вре­мен­ных форм так на­зы­ва­е­мых бан­ков­ских де­нег. Но и се­го­дня мно­гие не от­да­ют се­бе от­че­та в том, что ха­рак­тер­ной осо­бен­но­стью де­нег яв­ля­ет­ся то, что их об­ла­да­те­ли (ес­ли не учи­ты­вать по­лу­че­ние де­нег в ка­че­стве по­дар­ка, на­след­ства или в ре­зуль­та­те во­ров­ства) до мо­мен­та их ис­поль­зо­ва­ния все­гда вы­сту­па­ют в ро­ли кре­ди­то­ров дру­гих чле­нов общества.

В прин­ци­пе, осо­зна­ние не­об­хо­ди­мо­сти «за все пла­тить» от­ра­жа­ет по­ни­ма­ние, что в ос­но­ве вза­и­мо­от­но­ше­ний лю­дей и су­ще­ство­ва­ния че­ло­ве­че­ско­го об­ще­ства (как есте­ствен­ный за­кон жиз­ни) все­гда ле­жа­ла и на­хо­дит­ся та или иная фор­ма кре­дит­ных от­но­ше­ний. Од­на­ко не­од­но­крат­но осу­ществ­ляв­ша­я­ся на прак­ти­ке транс­фор­ма­ция (по­сред­ством на­си­лия) есте­ствен­ных кре­ди­то­ров в ре­аль­ных долж­ни­ков об­ще­ства, а кре­дит­ных от­но­ше­ний (на­це­лен­ных на ока­за­ние по­мо­щи в раз­ви­тии кре­ди­ту­е­мо­го) в от­но­ше­ния ро­стов­щи­че­ские (на­прав­лен­ные на экс­плу­а­та­цию вре­мен­ных труд­но­стей долж­ни­ка), при­да­ло это­му вы­ра­же­нию яр­ко не­га­тив­ную окрас­ку. «Ро­дись — пла­ти; кре­стись — пла­ти; же­нись — пла­ти; пом­ри — и то пла­ти!» Тол­ко­вый сло­варь жи­во­го ве­ли­ко­рус­ско­го язы­ка Вла­ди­ми­ра Да­ля. Санкт-Пе­тер­бург;Москва: Из­да­ние М.О.Воль­фа, 1882. Т. 3. С. 122.

В этой свя­зи не­об­хо­ди­мо под­черк­нуть, что от­ли­чи­тель­ная чер­та ин­сти­ту­та де­нег как фор­мы ре­а­ли­за­ции со­ци­аль­ных прав кре­ди­то­ров за­клю­ча­ет­ся в том, что этот ме­ха­низм эф­фек­тив­но функ­ци­о­ни­ру­ет толь­ко в об­ще­стве, где эко­но­ми­че­ские субъ­ек­ты дей­ству­ют не по при­нуж­де­нию вла­сти, а доб­ро­воль­но всту­па­ют друг с дру­гом в кре­дит­ные от­но­ше­ния, со­гла­со­вы­ва­ют свои ин­те­ре­сы, пра­ва и обя­зан­но­сти. При воз­ник­но­ве­нии при­ну­ди­тель­но­го про­из­вод­ства и об­ме­на ре­зуль­та­та­ми че­ло­ве­че­ской де­я­тель­но­сти, осу­ществ­ля­е­мо­го под эги­дой го­су­дар­ства и по­сред­ством на­си­лия, день­ги обес­це­ни­ва­ют­ся и пе­ре­ста­ют функ­ци­о­ни­ро­вать.

По­это­му день­ги как ос­нов­ной ме­ха­низм го­ри­зон­таль­ной вза­и­мо­свя­зи чле­нов об­ще­ства (по­сред­ством фор­ми­ро­ва­ния еди­ных ин­стру­мен­тов фик­са­ции их прав и обя­зан­но­стей) и го­су­дар­ство как по­ли­ти­че­ская ор­га­ни­за­ция со сво­ей власт­ной вер­ти­ка­лью (в рам­ках ко­то­рой вы­стра­и­ва­ет­ся иерар­хи­че­ская це­поч­ка прав и обя­зан­но­стей) в опре­де­лен­ном смыс­ле яв­ля­ют­ся и долж­ны быть ан­та­го­ни­ста­ми. В то же вре­мя их от­но­си­тель­но са­мо­сто­я­тель­ное со­су­ще­ство­ва­ние (од­но­вре­мен­но и вза­и­мо­до­пол­ня­ю­щее, и огра­ни­чи­ва­ю­щее воз­мож­ные зло­упо­треб­ле­ния друг дру­га) мож­но счи­тать за­ло­гом со­ци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия и об­ще­ствен­ной стабильности.

К со­жа­ле­нию, от­сут­ствие по­ни­ма­ния кре­дит­ной при­ро­ды лю­бой фор­мы со­ци­аль­ных прав в об­ще­стве при­во­дит к то­му, что пред­ста­ви­те­ли го­су­дар­ства склон­ны рас­смат­ри­вать се­бя как об­ла­да­те­лей мо­но­поль­но­го пра­ва на на­си­лие, то есть на ор­га­ни­за­цию от­но­ше­ний, ко­то­рые ни­как нель­зя от­не­сти к сфе­ре доб­ро­воль­ных и рав­но­прав­ных. При этом они пре­не­бре­га­ют сво­и­ми функ­ци­я­ми, свя­зан­ны­ми со стра­хо­ва­ни­ем и под­дер­жа­ни­ем усло­вий для раз­ви­тия кре­дит­ных от­но­ше­ний в об­ще­стве, а, сле­до­ва­тель­но, зло­упо­треб­ля­ют ис­поль­зо­ва­ни­ем пра­ва, уста­нав­ли­ва­е­мо­го за­ко­но­да­тель­ным путем.

И од­ним из при­зна­ков та­ко­го зло­упо­треб­ле­ния яв­ля­ют­ся не­пре­кра­ща­ю­щи­е­ся по­пыт­ки вклю­чить в струк­ту­ру сво­ей вер­ти­ка­ли еще де­неж­ную власть, мо­но­по­ли­зи­ро­вав де­неж­ную эмис­сию и под­чи­нив се­бе сфе­ру де­неж­но-кре­дит­ных от­но­ше­ний — как ос­но­ву фор­ми­ро­ва­ния не­за­ви­си­мых от вла­сти прав и сво­бод граж­дан. Ко­гда де­неж­ная власть ока­зы­ва­ет­ся в тех же ру­ках, что и по­ли­ти­че­ская, она пе­ре­ста­ет слу­жить про­ти­во­ве­сом раз­лич­ным зло­упо­треб­ле­ни­ям пра­вом. Ре­зуль­та­том яв­ля­ет­ся воз­ник­но­ве­ние то­та­ли­тар­но­го го­су­дар­ства, ко­то­рое, прав­да, в ко­неч­ном сче­те на­чи­на­ет про­ти­во­ре­чить ин­те­ре­сам со­ци­аль­ных струк­тур и со­ци­аль­ных субъ­ек­тов, его об­ра­зу­ю­щих, что ве­дет к его рас­па­ду, со­про­вож­да­ю­ще­му­ся ис­клю­чи­тель­но бо­лез­нен­ны­ми для об­ще­ства явлениями.

Чи­та­те­лям, за­ин­те­ре­со­ван­ным в бо­лее глу­бо­ком изу­че­нии и по­ни­ма­нии ука­зан­ных во­про­сов, мы ре­ко­мен­ду­ем озна­ко­мить­ся с мо­но­гра­фи­ей В.В. Мар­ты­нен­ко «Не­из­вест­ная по­ли­ти­ка Бан­ка Рос­сии» (М.: Изд-во ИСПИ РАН, 2004), а так­же с дру­ги­ми ра­бо­та­ми ав­то­ра по дан­ной те­ма­ти­ке, раз­ме­щен­ны­ми на сай­те в Ин­тер­не­те по ад­ре­су: [www.martynenko-info.ru].

Для срав­не­ния от­ме­тим, что в США с на­ча­ла но­во­го ты­ся­че­ле­тия дей­ству­ют три фор­мы (или про­грам­мы) кре­ди­то­ва­ния Фе­де­раль­ным ре­зер­вом (Фе­де­раль­ны­ми ре­зерв­ны­ми бан­ка­ми) ком­мер­че­ских бан­ков: ос­нов­ная про­грам­ма ре­фи­нан­си­ро­ва­ния, вспо­мо­га­тель­ная про­грам­ма и про­грам­ма предо­став­ле­ния се­зон­ных кредитов.

По ос­нов­ной про­грам­ме ре­фи­нан­си­ро­ва­ния кре­ди­ты ком­мер­че­ским бан­кам предо­став­ля­ют­ся обыч­но сро­ком на один день (но без огра­ни­че­ния об­ще­го чис­ла дней для по­лу­че­ния та­ко­го ро­да кре­ди­тов), спо­соб­ствуя под­дер­жа­нию лик­вид­но­сти, не­об­хо­ди­мой для вы­пол­не­ния бан­ка­ми сво­их те­ку­щих обя­за­тельств пе­ред кли­ен­та­ми. При этом не­боль­шие бан­ки, ко­то­рые не име­ют до­сту­па к ре­сур­сам меж­бан­ков­ско­го рын­ка, мо­гут по­лу­чать кре­ди­ты на бо­лее дли­тель­ные сро­ки (не­сколь­ко не­дель). По этой про­грам­ме кре­ди­ты предо­став­ля­ют­ся бан­кам, на­хо­дя­щим­ся в це­лом в хо­ро­шем фи­нан­со­вом по­ло­же­нии, по став­ке, ко­то­рая при­мер­но на один про­цент вы­ше сред­не­ры­ноч­ной став­ки про­цен­та на меж­бан­ков­ском рын­ке. Ос­нов­ной про­грам­мой ре­фи­нан­си­ро­ва­ния име­ет пра­во вос­поль­зо­вать­ся боль­шин­ство аме­ри­кан­ских ком­мер­че­ских банков.

Ком­мер­че­ские бан­ки, ко­то­рые не име­ют пра­ва на по­лу­че­ние кре­ди­та по усло­ви­ям ос­нов­ной про­грам­мы ре­фи­нан­си­ро­ва­ния, кре­ди­ту­ют­ся в рам­ках вспо­мо­га­тель­ной про­грам­мы ре­фи­нан­си­ро­ва­ния. Эта про­грам­ма пред­на­зна­че­на для ока­за­ния по­мо­щи ком­мер­че­ским бан­кам, ис­пы­ты­ва­ю­щим вре­мен­ные фи­нан­со­вые за­труд­не­ния. Про­цент­ная став­ка по та­ким кре­ди­там на по­ло­ви­ну про­цент­но­го пунк­та вы­ше став­ки про­цен­та, взи­ма­е­мой в рам­ках ос­нов­ной про­грам­мы. Усло­вия по­лу­че­ния дан­ных кре­ди­тов яв­ля­ют­ся бо­лее жест­ки­ми. Од­на­ко кре­ди­ты мо­гут предо­став­лять­ся уже на не­сколь­ко месяцев.

Цель тре­тьей про­грам­мы ре­фи­нан­си­ро­ва­ния за­клю­ча­ет­ся в предо­став­ле­нии се­зон­ных кре­ди­тов не­боль­шим бан­кам и кре­дит­ным ор­га­ни­за­ци­ям, ре­гу­ляр­но ис­пы­ты­ва­ю­щим се­зон­ные фи­нан­со­вые труд­но­сти (на­при­мер, бан­кам, за­ня­тым об­слу­жи­ва­ни­ем и кре­ди­то­ва­ни­ем кли­ен­тов в сель­ско­хо­зяй­ствен­ных или ку­рорт­ных рай­о­нах). Та­кие кре­ди­ты предо­став­ля­ют­ся сро­ком на де­вять ме­ся­цев, по сред­не­ры­ноч­ным став­кам про­цен­та. В за­ко­не о Фе­де­раль­ной ре­зерв­ной си­сте­ме США опре­де­ле­ны так­же осо­бые усло­вия кре­ди­то­ва­ния Фе­де­раль­ны­ми ре­зерв­ны­ми бан­ка­ми ком­мер­че­ских бан­ков, а так­же дру­гих юри­ди­че­ских и фи­зи­че­ских лиц в си­ту­а­ции, ко­то­рая гро­зит си­стем­ным бан­ков­ским кризисом.

В Рос­сии, в от­ли­чие от США и дру­гих раз­ви­тых стран, Банк Рос­сии за­ни­ма­ет­ся ре­фи­нан­си­ро­ва­ни­ем толь­ко край­не уз­ко­го кру­га «при­бли­жен­ных» ком­мер­че­ских бан­ков. При этом усло­вия ре­фи­нан­си­ро­ва­ния не сти­му­ли­ру­ют рос­сий­ские бан­ки за­ни­мать­ся кре­ди­то­ва­ни­ем ма­ло­го и сред­не­го биз­не­са, во­об­ще, всех пред­при­я­тий, де­я­тель­ность ко­то­рых спо­соб­на из­ме­нить экс­порт­но-сы­рье­вую струк­ту­ру на­шей экономики.

С этим во­про­сом (с рас­ши­ре­ни­ем ис­поль­зо­ва­ния рос­сий­ской ва­лю­ты в меж­ду­на­род­ной тор­гов­ле) не­по­сред­ствен­но со­при­ка­са­ет­ся обост­рив­ша­я­ся в свя­зи с ми­ро­вым фи­нан­со­вым кри­зи­сом про­бле­ма ре­ор­га­ни­за­ции меж­ду­на­род­ной ва­лют­ной си­сте­мы, ка­са­ю­ща­я­ся ни­ве­ли­ро­ва­ния не­га­тив­ных по­след­ствий и сни­же­ния не­оправ­дан­но­го боль­шо­го объ­е­ма прав и пол­но­мо­чий, ко­то­ры­ми рас­по­ла­га­ют США в свя­зи с ис­поль­зо­ва­ни­ем дол­ла­ра в ка­че­стве ми­ро­вой (ре­зерв­ной) ва­лю­ты. Од­на­ко ес­ли се­рьез­но стре­мить­ся раз­ре­шить ука­зан­ную про­бле­му, то важ­но воз­дер­жи­вать­ся от не­про­ду­ман­ных за­яв­ле­ний и действий.

Речь в дан­ном слу­чае идет о рас­про­стра­не­нии ря­дом эко­но­ми­стов па­ни­че­ских на­стро­е­ний в раз­го­во­рах, ка­са­ю­щих­ся устра­не­ния дол­ла­ра США из меж­ду­на­род­ных рас­че­тов, а так­же ско­рей­шем со­зда­нии раз­лич­ных ре­ги­о­наль­ных ва­лют, не го­во­ря уже об иде­ях воз­вра­та к зо­ло­то­му стан­дар­ту. Де­ло в том, что, по­ми­мо яв­но уто­пи­че­ских на­дежд на воз­мож­ность быст­ро­го и про­сто­го ре­ше­ния име­ю­щих­ся про­блем, по­доб­ные про­жек­ты не­сут в се­бе опас­ный раз­ру­ши­тель­ный за­ряд в по­ли­ти­че­ском пла­не. Они так­же во мно­гом не от­ве­ча­ют ни не­об­хо­ди­мым усло­ви­ям по­сту­па­тель­но­го со­ци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия, ни сло­жив­шим­ся реалиям.

Осо­бо от­ме­тим в этой свя­зи си­ту­а­цию в Рос­сии. Преж­де чем рас­суж­дать об из­ме­не­нии меж­ду­на­род­ной ва­лют­ной си­сте­мы и тре­бо­вать при­зна­ния за рос­сий­ским руб­лем ста­ту­са ре­зерв­ной ва­лю­ты, тре­бу­ет­ся из­ме­нить де­неж­но-кре­дит­ную по­ли­ти­ку пра­ви­тель­ства и Бан­ка Рос­сии. Важ­но по­нять все не­га­тив­ные по­след­ствия, обу­слов­лен­ные эмис­си­ей руб­лей ис­клю­чи­тель­но за счет при­об­ре­те­ния ино­стран­ной ва­лю­ты, что пре­вра­ща­ет рубль в не­кий сур­ро­гат дол­ла­ров и ев­ро для внут­рен­не­го по­треб­ле­ния, со­кра­щая из­держ­ки (в том чис­ле эко­ло­ги­че­ско­го по­ряд­ка) США и ев­ро­пей­ских стран, свя­зан­ные с про­из­вод­ством но­вых и ути­ли­за­ци­ей вет­хих де­неж­ных купюр.

Имен­но та­кая по­ли­ти­ка пре­вра­ти­ла Рос­сию в од­но­го из глав­ных кре­ди­то­ров США. При со­хра­не­нии дан­ной по­ли­ти­ки не­ре­аль­но да­же рас­счи­ты­вать на су­ще­ствен­ное рас­ши­ре­ние ис­поль­зо­ва­ния рос­сий­ской на­ци­о­наль­ной ва­лю­ты как в меж­ду­на­род­ных, так и ре­ги­о­наль­ных рас­че­тах. Кро­ме то­го, да­же в слу­чае ско­рей­ше­го из­ме­не­ния дан­ной по­ли­ти­ки, на­коп­лен­ные за вре­мя ее при­ме­не­ния по­след­ствия не­воз­мож­но бу­дет устра­нить мо­мен­таль­но. Речь идет о том, что ста­тус Рос­сии как кре­ди­то­ра США сам по се­бе опре­де­ля­ет на­шу за­ин­те­ре­со­ван­ность в раз­ви­тии аме­ри­кан­ской эко­но­ми­ки и в со­хра­не­нии за дол­ла­ром (по край­ней ме­ре, в сред­не­сроч­ном пла­не) функ­ции сред­ства меж­ду­на­род­ных рас­че­тов и пла­те­жей. Уточ­ним, что, го­во­ря о Рос­сии как кре­ди­то­ре США, мы име­ем в ви­ду не толь­ко сред­ства быв­ше­го ста­би­ли­за­ци­он­но­го фон­да пра­ви­тель­ства и ва­лют­ные ре­зер­вы Бан­ка Рос­сии, раз­ме­щен­ные в го­су­дар­ствен­ных цен­ных бу­ма­гах США и на­хо­дя­щи­е­ся на сче­тах в аме­ри­кан­ских бан­ках. Речь идет и о по-преж­не­му зна­чи­тель­ных объ­е­мах на­лич­ных дол­ла­ров у рос­сий­ских граж­дан, а так­же о дол­ла­ро­вых ак­ти­вах рос­сий­ских юри­ди­че­ских лиц. В та­кой си­ту­а­ции от­каз от ис­поль­зо­ва­ния дол­ла­ра в меж­ду­на­род­ных рас­че­тах (вклю­чая рас­че­ты за то­ва­ры и услу­ги, при­об­ре­та­е­мые рос­сий­ски­ми граж­да­на­ми и юри­ди­че­ски­ми ли­ца в тре­тьих стра­нах) озна­чал бы фак­ти­че­ское ограб­ле­ние России.

За­ме­тим так­же, что в по­хо­жей си­ту­а­ции на­хо­дят­ся Ки­тай, Япо­ния и еще це­лый ряд стран. По­нят­но так­же, что на­деж­ды на воз­мож­ность быст­рой кон­вер­сии име­ю­щих­ся у Рос­сии (как и у Ки­тая или Япо­нии) дол­ла­ров в ка­кую-ли­бо иную из су­ще­ству­ю­щих се­го­дня ва­лют аб­со­лют­но бес­поч­вен­ны. Да­же ес­ли не учи­ты­вать во­ен­но-по­ли­ти­че­ские фак­то­ры, ни од­на стра­на или груп­па стран в ми­ре, вклю­чая Ев­ро­пей­ский со­юз, не в со­сто­я­нии при­нять на се­бя долг США (а имен­но при­ня­тие ука­зан­но­го дол­га озна­ча­ла бы та­кая кон­вер­сия) в столь круп­ных объ­е­мах, за ис­клю­че­ни­ем, ко­неч­но, слу­чая, ес­ли этот долг бу­дет пе­ре­дан бесплатно.

Во­об­ще, сле­ду­ет по­ни­мать, что крах дол­ла­ра в со­вре­мен­ных усло­ви­ях рав­но­си­лен не толь­ко пол­но­му кол­лап­су ми­ро­вой эко­но­ми­ки, но, по су­ти, на­жа­тию пус­ко­во­го крюч­ка на­ча­ла гло­баль­ной войны.