Все права на данную статью принадлежат автору. Любое воспроизведение, перепечатка, копирование, ввод в компьютерную память или иные подобные системы распространения и иные действия в отношении данной статьи полностью или частично производятся только с разрешения автора, за исключением случаев цитирования в объёме, оправданном целью цитирования, или иных способов использования, допускаемых применимым законодательством. Любое разрешённое использование допускается с обязательным указанием названия статьи, её автора и адреса статьи в Интернете. Запросы на приобретение или частичное воспроизведение данной статьи присылайте на адрес электронной почты: .

часть четвертая

 1859 году Маркс, наконец, подготовил, как он сказал, первую часть своего политэкономического труда, о котором почти десять лет так много говорилось и им, и Энгельсом. Эта работа уже длительное время рекламировалась как книга о перевороте в политэкономии. Называлась она «К критике политической экономии». Но в этой части его труда об экономике говорилось мало что нового, по сравнению с предыдущими работами Маркса. Реакция друзей и соратников Маркса на этот, наконец, появившийся долгожданный труд было оцепенение. По воспоминаниям Вильгельма Либкнехта, «еще ни одна книга его так сильно не разочаровывала». Вторую часть, где должен был бы быть представлен сам переворот в политэкономии, его, так сказать, «начинка», Маркс обещал завершить к концу этого года. Но пройдет еще восемь лет, прежде чем первый том «Капитала» будет опубликован в Германии.

Но и первое издание «Капитала» в 1867 году первоначально не оказалось волнующим событием, не вызвало шумных и бурных обсуждений, на что рассчитывали Маркс и Энгельс. На книгу появилось всего несколько отзывов. Казалось, что разрекламированная бомба оказалась безобидной хлопушкой. Энгельс приложил немало сил, чтобы возбудить к «Капиталу» общественный интерес, стараясь сделать все возможное, чтобы его обсуждали. Для этого он рассылал под различными псевдонимами во многие немецкие издания отрицательные рецензии на «Капитал» и настаивал на том, чтобы и остальные друзья Маркса делали то же самое. ⁵⁶  Однако все эти усилия не приносили желаемого результата до тех пор, пока, после поражения «Парижской коммуны» (1871 г.), прессой не была демонизирована роль Первого Интернационала и его руководителя К. Маркса, что сделало его всемирной знаменитостью.

Отметим, что к организации в 1864 г. Первого Интернационала, или Международного Товарищества Рабочих, учредительный съезд которого опять же состоялся в Лондоне, К. Маркс, вопреки обычно распространяемой информации, не имел почти никакого отношения. Основную роль в этом процессе сыграл другой «великий» революционер, находившийся на секретной службе британского правительства, Дж. Мадзини ⁵⁷  (хотя сам он никогда не являлся его членом и не входил в состав руководящих органов). Маркс был приглашен к участию в учредительном конгрессе Интернационала (первоначально в качестве наблюдателя) чуть ли не в самый последний момент одним из сторонников Дж. Мадзини. Однако уже к 1865 году Маркс, действительно, становится фактическим руководителем Интернационала, хотя его официальная должность в Генеральном совете называлась «секретарь-корреспондент для Германии».

Правда, в начале Интернационал не оправдал преувеличенных ожиданий Маркса. В Англии все крупные профсоюзы отказывались вступить в его ряды. Даже Лондонский совет профсоюзов, хотя его секретарь был по совместительству председателем Интернационала, не пожелал иметь с Международным Товариществом Рабочих ничего общего. Ко времени проведения первого общеевропейского конгресса Интернационала, который проходил в Женеве летом 1866 года, общее число членов в ассоциированных с Товариществом организациях составляло всего 25 173 человека. На Базельском конгрессе Интернационала 1869 г. планировалось активизировать его работу за счет расширения прав Генерального совета Интернационала, но окончательное решение по этому вопросу решили принять через год, собравшись в Париже. Эти планы были нарушены разразившейся в июле 1870 года франко-прусской войны. Это событие ожидалось. И еще на Брюссельском конгрессе Интернационала 1868 года было решено, в случае начала войны, принять воззвание, призывающее рабочих Германии и Франции в знак протеста объявить о всеобщей забастовке. Однако Маркс назвал такое решение «бельгийской нелепостью», доказывая, что рабочий класс «еще недостаточно организован, чтобы оказать сколько-нибудь решающее влияние на ход событий». По мнению Маркса, ни о каких призывах к всеобщей забастовке не должно быть и речи. Генеральный совет Интернационала должен был бы в этом случае организовать несколько «пышных выступлений и напыщенных фраз» о том, что война между Францией и Германией гибельна для обеих стран, гибельна и для всей Европы. Это Маркс и сделал. 23 июля 1870 г., через четыре дня после объявления о начале военных действий, Генеральный совет одобрил написанное Марксом воззвание (к членам Интернационала в Европе и США), в котором было предсказано поражение Луи Бонапарта. При этом отмечалось, что «какое бы направление ни приняла надвигающаяся страшная война, союз рабочих всех стран в конечном счете уничтожит войну. Сам факт, что пока официальные Франция и Германия бросаются в братоубийственную войну, рабочие Франции и Германии направляют друг другу послания мира и доброй воли, уже один этот великий факт, не имеющий себе равного в истории, открывает надежду на более светлое будущее. Он доказывает, что в противоположность старому обществу с его экономической нищетой и политическим безумием нарождается новое общество, международным принципом которого буде — Мир, ибо у каждого народа будет один и тот же властелин — Труд! А первой ласточкой этого нового общества является Международное товарищество рабочих». Отметим, что Дж. С. Милль направил Марксу поздравительное послание, в котором заявил, что «его очень порадовало воззвание. Там нет ни одного лишнего слова; от туда не выбросишь ни единого слова». Но Маркс, официально сохраняя нейтралитет, размышлял о том, какой результате войны его больше устроит, с учетом возможного возникновения революционной ситуации и своего участия в революции. В письмах Энгельсу в августе 1870 г. он говорил о том, что предпочел бы, чтобы обе стороны совершенно измотали друг друга, ослабив позиции и Бонапарта, и Бисмарка, а потом бы победили немцы. ⁵⁸  В письме своей дочери и зятю, Лауре и Полю Лафарг, ⁵⁹  он объяснял это тем, что «явное поражение Бонапарта может спровоцировать революцию во Франции, в то время как явное поражение Германии только продлит нынешнее положение вещей еще на двадцать лет». Поэтому быстрая капитуляция Бонапарта под Седаном, и провозглашение в Париже Третьей республики, похоже, не очень его обрадовало. Тем не менее, по этому случаю, 9 января 1871 г. Интернационал издал второе (написанное Марксом) воззвание о войне, в котором Маркс приветствовал образование новой Французской республики, правда, высказывая большие опасения на счет того, что республика была провозглашена не как социальное завоевание, а как «мера защиты государства». Вместе с тем, французским рабочим предлагалось выполнить свой гражданский долг и забыть на время о революции. «Любая попытка опрокинуть это новое правительство в условиях нынешнего кризиса, когда враг стучится в двери Парижа, была бы отчаянной глупостью», — было написано в воззвании. Это говорит о том, что к развернувшимся в Париже волнениям, которые были связаны с капитулянтской политикой правительства новой республики во главе с А. Тьером ⁶⁰  и приведшие к тому, что 18 марта 1871 г. возмущенная толпа парижан, поддержанная национальной гвардией, вышла на улицы, Интернационал не имел никакого отношения. Хотя из девяноста двух коммунаров, избранных всеобщим голосованием 28 марта, семнадцать были членами Интернационала, все одни действовали не по указанию Генерального совета. На собрании, проходившем в тот же день в Лондоне, Генеральный совет лишь принял решение о том, что Маркс должен подготовить «Воззвание к жителям Парижа». Но за этим решением ничего не последовало. В течение двух месяцев, пока существовала Коммуна, Интернационал не сделал никаких публичных заявлений. Скорее всего, Маркс испытывал двойственное чувство к Коммуне. К тому времени, когда он 30 мая закончил свое пятидесятистраничное воззвание, оно уже было эпитафией: войска Тьера захватили город тремя днями раньше, и значительная часть коммунаров и сочувствовавших им парижан (по меньшей мере, 200 000 человек) была уничтожена. В результате, долгожданное воззвание было опубликовано под названием «Гражданская война во Франции. Воззвание Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих. Ко всем членам Товарищества в Европе и в Соединенных Штатах» В нем на первых двух страницах Маркс представляет в присущей ему манере словесный портрет с подробностями личной жизни министров иностранных дел и финансов правительства Тьюри. Следом, он рисует и самого Тьерри как «карлика-чудовища», мастера «мелких государственных плутней», виртуоза в вероломстве и предательстве, низких уловках и гнусном коварстве; не останавливающегося перед тем, чтобы раздуть революцию и потопить её в крови, как только захватит власть в свои руки; напичканного классовыми предрассудками вместо идей, вместо сердца наделенного тщеславием; такого же грязного в частной жизни, как гнусного в жизни общественной т.п. Отметим, что этот портрет подходит также для многих бывших и будущих революционных вождей, включая и последователей самого К. Маркса. Далее, обрисовывая фон, на котором появилась Коммуна, Маркс с гордостью отмечает, что народное восстание 18 марта не было запятнано «актами насилия, характерными для революций и контрреволюций, и участием „лучших классов“». Затем показывает всю жестокость «лучших классов» на примере команды Тьери. Далее, он рассматривает уроки Коммуны. Заканчивает работу возгласом возмущения по поводу жестокости правительства и обещанием, что дух Коммуны не будет подавлен во Франции, ни где бы то ни было. Кроме того, на последней странице была написана фраза, которая приведет к тому, что Интернационал и Маркс окажутся в центре внимания всей прессы. «Буржуазный рассудок, пропитанный полицейщиной, — написал Маркс, — разумеется, представляет себе Международное товарищество рабочих в виде какого-то тайного заговорщического общества, центральное правление которое время от времени назначает восстания в разных странах. На самом деле наше Товарищество есть лишь международный союз, объединяющий самых передовых рабочих разных стран цивилизованного мира. Где бы и при каких бы условиях ни проявлялась классовая борьба, какие бы формы она ни принимала, — везде на первом месте стоят, само собой разумеется, члены нашего Товарищества». Кстати, представители английских профсоюзов, являвшиеся членами Генерального совета, вышли из его состава после принятия им указанного воззвания, поскольку они посчитали его слишком политизированным и безрассудным. Их мнение заключалось в том, что Интернационалу незачем вмешиваться в политику. Но выпуск этого воззвания, которое было распространено в Германии и во Франции, в одинаковой мере удовлетворил все партии — бланкистов, прудонистов и коммунистов, что способствовало росту авторитета Интернационала в континентальной Европе, а также возникновению демонического ореола вокруг имени Маркса.

Дело в том, что большинство здравомыслящих людей придерживаются той точки зрения (и не без основания), что любое восстание низов всегда кем-то режиссируется сверху, любой акт гражданского неповиновения и сопротивления неизменно связан с появлением «скрытой руки», «сплоченной группы лиц, действия которых политически мотивированы». И публикация «Гражданской войны во Франции» дала повод для того, чтобы эту «скрытую руку», которая дергала парижских коммунаров за веревочки, стали искать и ассоциировать с Интернационалом и Марксом. Фраза о том, что «Товарищество» было и будет всегда «на первом месте», вызвало бурю реакции по всему континенту. Во Франции раздавались призывы немедленно объявить Интернационал вне закона, в различных печатных изданиях Маркса нарекли «верховным вождём» заговорщиков, приписав ему «организацию» восстания 18 февраля. Откуда-то насчитали в Интернационале свыше 7 млн. членов, которые только и ожидают приказов Маркса, чтобы приступить к мятежам. Другие европейские правительства также не остались в стороне. Германский посол в Лондоне убеждал британского министра иностранных дел относиться к Марксу как к простому уголовнику из-за его выступлений и угроз «жизни и имуществу». Но, как и в случае с возглавлявшимся Марксом Союзом коммунистов, министр иностранных дел Англии, после консультаций с премьер-министром и королевой, заявил, что «крайние социалистические идеи вряд ли имеют какое-нибудь влияние на рабочий люд этой страны». Кроме того, ему не известно ни о каких практических действий в отношении иностранных государств, предпринятых со стороны английского отделения Товарищества, и нельзя арестовать человека, который не нарушил никаких законов. Даже когда в английском парламенте стали высказываться требования к министру внутренних дел страны (лорду Абердеру) разобраться с Марксом и Интернационалом, он лишь попросил своего секретаря доставить ему документы Интернационала, чтобы убедиться в том, что они не носят подрывной характер. Маркс пошел на сотрудничество и 12 июля он направил в министерство внутренних дел ряд документов, включая «Учредительный Манифест», Временный устав и экземпляр «Гражданской войны во Франции». Изучив документы, лорд Абердер заявил в парламенте, что Маркс и его последователи являются безобидными оппозиционерами, которые нуждаются только «в небольшом церковном воспитании», чтобы встать на путь истинный. Тем не менее, в газетах продолжались публиковаться статьи, где Маркса называли «израелитом по рождению», который поставил себя во главе «широкого заговора, целью которого является построение политического коммунизма». Везде стали говорить о влиятельности Интернационала, о том, что он является реальной движущей силой, «чьи невидимые руки управляют с таинственной и страшной мощью всей машиной революции». Скорее всего, вся эта шумиха была выгодна и британским спецслужбам, которые во всей этой истории оказывались в тени, и самому Интернационалу. Безусловным является тот факт, что после многих лет безвестности Карл Маркс внезапно проснулся знаменитым, что явно льстило его самолюбию. «Я удостоен быть в этот момент самым известным и самым грозным человеком в Лондоне, — хвастался он своему немецкому другу Л. Кугельману. ⁶¹  — Это в самом деле приятно после двадцати лет скучной идиллии в глухомани. Правительственная газета — „Обсервер“ — угрожает мне судебным преследованием. Пусть попробуют! Мне дела нет до этих мерзавцев!». Кроме того, вся эта шумиха стала той бесплатной рекламой, которая была необходима «Капиталу» Маркса. И уже в начале 1872 года выходит второе издание «Капитала» в Германии, а также его переводы на французском и русском языках. Не случайно Энгельс, после смерти Маркса, заметил, что «жизнь Маркса без Интернационала была бы бриллиантовым кольцом с выпавшим бриллиантом». ⁶² 

Вместе с тем, существенно возросшее влияние Интернационала привело и к усилению борьбы за его руководство. Реальную конкуренцию Марксу стал составлять русский революционер-анархист М. А. Бакунин. ⁶³  Во время этой борьбы Бакунин написал ряд циркулярных посланий членам Интернационала от Испании и Италии, в которых говорилось о заговоре против него со стороны «немецких и русских евреев», которые «фанатично преданы своему мессии-диктатору Марксу», вынашивавшему тайные планы мирового господства. «Этот целый еврейский мир, — писал он, который представляет собой единую эксплуататорскую секту, своего рода народ-эксплуататор, коллективного паразита, ненасытного, организованного в самом себе не только через границы государств, но даже через все различия политических взглядов — этот мир в настоящее время по меньшей мере частично находится в распоряжении, с одной стороны, Маркса, с другой — Ротшильдов. Я знаю, что Ротшильды — реакционеры, какими им и следует быть, высоко ценят достоинства коммуниста Маркса; и что, в свою очередь, коммунист Маркс испытывает необоримую тягу, инстинктивное влечение и уважительное восхищение к финансовому гению Ротшильдов. Еврейская солидарность — эта мощная солидарность, которая сохранялась на протяжении всей истории, объединила их». ⁶⁴  В ответ сторонники Маркса обвинили Бакунина в разжигании «расовой войны» и в организации секретных обществ как части большого анархистского плана по развалу движения рабочего класса. Отметим также, что в свое время Маркс, всегда испытывавший недоверие к России и русским, способствовал распространению слухов о том, что Бакунин являлся секретным царским агентом. Перспективы захвата Бакуниным лидерства в руководстве Интернационала, похоже, вызвали беспокойство не только у К. Маркса и Ф. Энгельса, но и у правящих кругов Англии, британских спецслужб. В результате, К. Маркс и Ф. Энгельс решили не только оказать противодействие попыткам Бакунина, но и ликвидировать сам Интернационал, как в своё время они ликвидировали Союз коммунистов. В 1872 г., организовав конгресс Интернационала в Гааге, они добились принятия его решения о переносе штаб-квартиры Генерального совета Интернационала из Европы в США, что было равносильно роспуску Интернационала. Как заметил один из участников конгресса, с равным успехом можно было бы принять решение о переносе штаб-квартиры на луну. После этого Интернационал быстро утратил свою роль и в 1876 г. официально объявил о самороспуске.

К концу своей жизни К. Маркс в определенном смысле добился своей цели и стал своего рода новым мессией, основателем собственной антирелигиозной религии. Он не испытывал больше никаких материальных трудностей и жил жизнью преуспевающего буржуа. Ещё в 1870 году Энгельс, получив наследство и уступив свою долю в компании одному из братьев Эрмен (за 10 тыс. фунтов и право на 20% от будущей прибыли фирмы), оформил своему расточительному другу Марксу пенсию в размере 350 фунтов в год. Однако полного удовлетворения от результатов своей деятельности, Маркс, похоже, всё-таки не испытывал. Примерно за год до смерти, находясь на лечении в Алжире, Маркс, побрив бороду, в письме Энгельсу (28 апреля 1882 г.) сообщил: «Я разделался с бородой пророка и коронованной славой». ⁶⁵  Незадолго до смерти, в своем письме к дочери Элеоноре (9 января 1883 г.) он вынес свое окончательное решение в отношении поддержавшей его страны: «Пропадите вы пропадом, англичане!». ⁶⁶ 

На этом хотелось бы поставить точку, но приходится ставить многоточие, поскольку мы не рассмотрели и половины вопросов, связанных с возможным участием британских спецслужб в распространении марксизма и поддержке различных коммунистических движений, в частности, российских большевиков, как и в целом их влияния на ситуацию, в том числе современную, в России. Но, по крайней мере, мы надеемся, что у читателей (даже в случае непринятия высказанной нами версии) возник интерес к дальнейшему изучению данной темы.